«Преподаю графику...»
«Здравствуйте, дорогие мои!»* - так начинались письма Ариадны Сергеевны Эфрон своим родным и близким, которые она писала в стенах Рязанского художественного училища в недолгий период пребывания в Рязани.
В архиве училища хранится личное дело А.Эфрон, где помимо анкеты находится ее заявление о приеме на работу преподавателем графики от 2 февраля 1948 года, где она сообщает о себе максимально скупые сведения. Между тем за все время существования училища она была единственным преподавателем, учившимся в Париже в училище прикладного искусства Аrt Publicite (оформление книги, гравюра, литография) и в училище при Лувре Ecole du Louvre (история изобразительных искусств). В числе ее преподавателей были такие русские художники как В. Шухаев и Н.Гончарова.
Судьба А.Эфрон драматична по фактам самой ее биографии, но еще более драматична она оттого, что большинство жизненных коллизий в ее жизни связано было не с ее собственной волей или выбором, а с теми событиями, которые совершались в то время в отечественной истории. В первую очередь решающую роль в ее судьбе сыграло то, что она была дочерью Марины Цветаевой и Сергея Эфрона. В 1921 году ребенком она была увезена родителями из Москвы за границу. После возвращения в 1937 году в СССР и нескольких месяцев самого благополучного периода жизни, когда у нее была любимая работа, любимый человек, друзья, она была арестована органами НКВД и провела 8 лет в лагерях. Во время второй волны репрессий в 1949 году была приговорена, как ранее осужденная, к пожизненной ссылке в Туруханский край. В 1955году была реабилитирована за отсутствием состава преступления. Короткий период, менее 2-х лет между ссылками она провела в Рязани. Это были первые трудные послевоенные годы.
«Преподаю графику на всех четырех курсах. Первые занятия были мне очень трудны..., а нужно было сразу взять нужный тон – кажется, мне это удалось. Задача моя очень усложняется необычайно пестрым контингентом учеников – от совсем маленьких мальчиков и девочек до бывших фронтовиков на одном и том же курсе, – причем все – очень различных уровней развития, художественного и вообще,» - пишет она из Рязани 22 февраля 1948 года. Среди этих «маленьких мальчиков» были рязанские художники, ныне уже ушедшие из жизни Александр Васильевич Суханов (преподававший в РХУ в 1964 – 1979 гг.) и Николай Алексеевич Корников. Они оба очень светло отзывались о А.Эфрон, о ее особой манере разговаривать, шутить, даже внешне она резко выделялась своей особой осанкой, красотой, улыбчивостью. Из Рязани Ариадна Эфрон писала своим родным, знакомым, поэтам Н.Асееву, Б.Пастернаку: «В маленьком холодном Рязанском музее висят работы твоего отца...В училище, где я работаю, есть театрально-декоративное отделение, а Шекспира нет и достать невозможно. Ни у меня, ни у училища нет ни средств, ни возможностей, а без Шекспира нельзя. Молодежь (в большинстве из окрестных сел) никогда его не читала, и, если не пришлешь ты, то, наверное, и не прочтет. «И Борис Пастернак слал в Рязань посылки со своими переводами Шекспира! «Твои книги безумно! – если бы ты их видел в эту минуту! – обрадовали ребят. Они только жалели, что ты им ничего не написал на них. И отобрали у меня даже бандероль, чтобы убедиться, что «он сам прислал». Если бы прислал сам Шекспир, вряд ли он произвел бы больший фурор.
В это же самое время и практически в жизненной аналогичной ситуации в рязанском художественном училище работал Георгий Карлович Вагнер(1908-1995) в будущем один из самых крупных ученых-исследователей культуры и искусства Древней Руси, доктор искусствоведения. По его воспоминаниям (записанным А.Н.Бабием), они не общались между собой, т.к. оба находились под пристальным вниманием НКВД, но глубоко симпатизировали друг другу.
У Ариадны Сергеевны, благодаря ее легкому характеру, открытости, неизбывной доброте, появилось много друзей среди студентов, с которыми она еще долгие годы будет переписываться после ареста, находясь в Туруханской ссылке. Среди этих верных друзей, которые носили ей передачи в Рязанскую тюрьму был Анатолий Фокин ( 1927-2005г.) – в будущей своей жизни известный русский театральный художник, заслуженный деятель искусств Удмуртской АССР (1956) и РСФСР (1958).Он так написал об этих незабываемых встречах: «...Ариадна Эфрон как-то изнутри вся светилась сама!.. Общение с ней обогатило духовно, научило нас жизнелюбию, нравственности, которую мы пронесли через всю жизнь...».
В эти полуголодные, безденежные годы, когда А.Эфрон не имела права вернуться к своим близким в Москву, она умела жить радуясь, восхищаясь розовым рязанским собором в Кремле, соснами в Солотче, солнышком на Пасху, наблюдательно с не изменявшим ей никогда чувством юмора описывала обитателей Рязани – «окружение мое гоголевское и чеховское, только без них самих».
Чтобы как-то существовать, в летние месяцы сорок восьмого года, когда студенты ушли на каникулы, вела всю канцелярию и библиотеку – «Зарплаты хватает на мороженое и папиросы - без всего прочего стараюсь обходиться». Характерно, что на архивной папке личного дела А.Эфрон имеются две надписи – «секретарь» и «преподаватель» (зачеркнуто). Это связано с нагнетавшей вокруг ранее репрессированных атмосферой: «Сегодня мне объявили приказ, по которому я должна сдать дела и уйти с работы. Мое место – если еще не на кладбище, то, во всяком случае, не в системе народного образования. Не можешь себе представить, как мне жаль. Хоть и очень бедновато жилось, но работа была по душе, и все меня любили, и очень хорошо было среди молодежи, и много я им давала....И работалось мне хорошо, и я много сделала. А теперь, когда я всех знаю по именам и по жизням и когда каждый идет ко мне за помощью, за советом, чтобы заступилась, или уладила, я должна уйти...» (из письма Борису Пастернаку). Колесо репрессий продолжало раскручиваться, Ариадна Сергеевна Эфрон была арестована в стенах училища 17 февраля 1949 года, через неделю после ареста Георгия Карловича Вагнера.
В автобиографии Ариадны Эфрон, написанной в 1963 году упоминание о работе в Рязани занимает всего две строки, но свет этого удивительного человека остался в душах ее учеников, которые теперь сдают в музей свои старые студенческие билеты с ее замысловатой росписью, свет этой личности остался в стенах самого училища, где слышался ее голос, смех, ее легкие шаги.
Ирина Протопопова
Член СХР искусствовед