Джикаев Мурат Федорович
Мурат Федорович Джикаев – Заслуженный художник СОАССР (1989), Заслуженный художник РФ (1996), член СХР (1975), профессор (2004), автор герба РСО-А. Круг его профессиональных интересов широк: монументально-декоративное искусство, станковая живопись, станковая графика, графический дизайн, книжная графика. Художник родился в селе Дзомаг, Дзомагского ущелья ЮОАО ГССР (ныне РЮО) в 1947 году в крестьянской семье, где воспитывалось 9 детей. Его детство и юность прошли в с. Камбилеевском Пригородного р-на СОАССР.
С «Автопортрета» (1980) смотрит художник на зрителя, на мгновение, отвлекшись от мольберта. Прошло восемь лет после окончания мастерской М.А. Маркова в Московском высшем художественно-промышленном училище (бывшем Строгановском, 1973), наступила пора самостоятельной работы, уверенной поступи к зрелости. Теперь, перед молодым и талантливым Джикаевым, раскрывался тернистый путь творчества и успеха. В его спокойствии и даже франтоватости, в хорошо сложенной фигуре чувствуется внутреннее горение и брожение жизни. Точно передавая индивидуальные черты, Джикаев подчеркнул типичность характера и облика человека своего времени. Тонко намеченные детали интерьера, наполненной воздухом мастерской, способствует созданию интимности, особой повседневной задушевности. Здесь его размышления, его попытка понять: «Кто есть я».
Изучение и иллюстрирование «монументального»[1] Нартовского эпоса, Джикаев считал своим кровным делом. Эта задача представлялась ему важной и неисчерпаемой. Для него эпические сказания всегда были тем поэтическим миром, который он любит и хорошо знает, но в разработку эпоса Джикаев внес много своего принципиально нового. Его новаторство в области иллюстраций Нартовских сказаний до сих пор по-настоящему не оценено. В его иллюстрациях есть то эмоциональное богатство, то обилие героических и лирических нюансов, которые служат признаком романтики в искусстве. В них пленяет сплетение вымысла и точного знания эпического материала, веселой насмешливости и мечтательной грусти, чувства восхищения и легкой иронии, беспощадной жестокости и искреннего сочувствия. Любовь ко всему художественно выразительному в эпосе, в его пестром контрасте, сочной красочности и заставляла художника от документальной точности идти к правде художественной, вскрывая в каждой изображаемой детали ее образный и поэтический смысл. Тонкая интуиция, фантазия, воображение оживляли это знание в ярких художественных образах.
В графических листах на сюжеты «Нартовских сказаний»: «Сослан и сын Тара Бибыц», «В стране Амазонок», «Амазока», «Нарт Батраз», «Битва на закате I и II» и других, Джикаев не дублирует текст, а делает зримым то, что глубоко спрятано в сердцевине образного строя произведения. В работах использует широкий спектр технических приемов: монотипию, линию, пятно, прописка и художественных материалов: акрил, темперу, гуашь.
Смелостью и хитростью победил, Сослан Мукара - старшего сына Тара, владыки страны, где «круглый год колышутся густые шелковистые травы» и, куда он отправился, чтобы спасти от голода нартовские стада. И «долгое ли, короткое ли время прошло, но вдруг видит Сослан, показалась вдали огромная черная тень. Подскакал всадник вплотную к Сослану и закричал громовым голосом: «Что еще за собака, что еще за осел пришел на нашу землю? На землю нашу, по которой даже муравей проползти не смеет, над которой птица пролететь боится! Или ты пригнал сюда свои стада, надеясь на свою силу?» [2] Это был Бибыц. Состязания повторились «и сказал тогда Сослан Бибыцу:
- Есть у Сослана еще одна игра: так далеко заходит он в море, что только его голова видна над водой, сверху наваливают на него хворост, бревна, камни – все тяжести, какие только под руку попадут. А потом молится Сослан и, когда Бог исполняет молитву Сослана и море замерзает, поднимает Сослан на себе замерзшее море и выносит его на своих плечах.
- Не могу я не попробовать сыграть в эту игру! Неужели не хватит у меня силы? – сказал Бибыц и тут же вошел в море так глубоко, что осталась видна только его голова.
Хворост, бревна и камни – что ни находил, все наваливал на него Сослан. А потом взмолился:
- Бог богов, мой Бог, пошли такой мороз, чтобы за то время, пока ребенок выскакивает во двор за нуждой, водопад превращался бы в ледяной столб.
Всегда исполнялись молитвы нартов. Такой мороз спустился на землю, что море промерзло до дна и превратилось в ледяной камень. Целую неделю просидел в этом льду Бибыц, пока не сказал ему Сослан:
- Ну, теперь выходи.
Поднялся Бибыц и, обливаясь потом, понес на себе обледеневшее море»[3].
В иллюстрации «Сослан и сын Тара Бибыц», все три стихии кружат в водовороте событий. Широкой поступью идет Бибыц с оледеневшим морем и, вырванным с корнем вековым деревом на плечах, разбрасывая комья земли и камни. Волшебный меч свисает на поясе, разъяренного и доверчивого Бибыца. Под ногами видны обледенелые вершины подводных скал. Его темно-синяя фигура выступает на бело-голубом фоне круговорота трех миров: потустороннего (рыбы), земного и небесного (орел). Холодный колорит «согрет» желто-коричневым цветом образа Сослана и одежды Бибыца.
В иллюстрации «Как Сослан женился на Бедохе», Джикаев показал момент второго испытания нарта. Слуги, по приказу Челасартога, вонзили в его пятку раскаленное железо и, наконец «вышла Бедоха из крепости и, ударяя себя по лицу, стала причитать, как по дорогому покойнику:
- О ты, из несчастных несчастный! Умер ты в тяжелых страданьях! Если бы знала я раньше о том, что тебе грозит смерть, я бы бросилась в быструю речку, чтобы только спасти тебе жизнь. Как же не пожалеть, что умер ты без славы!»[4]
В иллюстрации Джикаева, Бедоха в запоздалом раскаянии, заламывая руки, причитает над Сосланом. Ее гибкий стан в красном платье, подчеркнутый золотым поясом отчетливо вырисовывается на фоне темного входа в лабиринт, повторяющего позу героини, тем самым усиливая впечатление. Слуги с усердием выполняют приказ Челахсартога, который наблюдает за происходящим издалека.
В графическом строе преобладает декоративная линия. Она в причудливом узоре облаков, в полете птиц, в тропинке, змейкой вьющейся от лежащего Сослана, к воротам крепости, в орнаменте и в строгих очертаниях предметов. Символом «вечной красоты», торжествующей над разрушениями, страстями и стихиями, воспринимаются четкие и строгие силуэты древних зданий. Художник активно использовал эффекты динамически сокращающейся перспективы и неустойчивого равновесия, резкой игры колорита и контраста света и тени.
В иллюстрации «Сослан в стране мёртвых», художник остановился на нескольких эпизодах приключений Сослана: «Большая спокойная река протекала по той равнине, и на берегу той реки множество девушек, обняв друг друга, вели торжественный симд - нартовскую пляску. Множество обильных яств расставлено на зеленой траве, но никто не прикасается к ним. Это - равнина Рая, а девушки эти умерли, еще не выйдя замуж. Кушанья же, которые стояли на берегу, - это то, что посвящено им их родными. И, по обычаю Страны мертвых, они сыты одним лишь видом этих даров. Поехал Сослан дальше и видит, как изрыгает мужчина изо рта своего огненное пламя женщине в ладони. Они, своими страданиями оплачивают кражу в своей большой семье, когда втихомолку готовили для себя отдельно обильную еду. Видел Сослан в склепе и голого мальчика. Сукровица капала из ноздрей его, и кровь струилась у него изо рта. Он искупал родительское проклятье, за непослушание. Дальше увидел Сослан, как «от равнины до самых гор протянута веревка, и так она толста, что нельзя под ней ни пройти, ни проехать, а перескочить через нее тоже нельзя. Вдруг свернулась веревка и далеко в сторону укатилась. - А значит это то, что под конец весь мир станет для людей открытой дверью»[5].
Все эти эпизоды изобразил Джикаев. Композиционная схема иллюстрации вертикальна, каждая линия, каждая деталь уравновешена, а пламя в руках женщины центрирует и стягивает ее. Приблизительная симметрия, это неустойчивое равновесие создают пластический взрыв. Драматическая напряженность затаилась и в мрачноватых полузатененных углах, и в беспокойном мелькании светлых пятен, и в порывистой поступи коня и, в струящейся от порыва ветра гриве коня, и в, развивающемся от быстрого скача конском хвосте, на шлеме Сослана.
Сказание «Сослан и дочь Балсага» повествует о том, как «охотился Сослан, вдруг видит, вышла из леса молодая олениха и приблизилась к воде. Прекрасное было это животное, никто не мог бы сравниться с ней в стройности и легкости движений. Утренняя звезда сверкала на ее шее. Только хотел спустить стрелу Сослан, как девушкой обернулась молодая олениха и сказала ему:
- Во здравии пребывай. Сколько раз спускалась я сюда с неба только для того, чтобы встретить тебя, Сослан! Сколько лет я ждала тебя и вот наконец встретила! Возьми меня себе в жены.
- Если я буду брать себе в жены всех бездомных девушек, то не хватит мне с ними места в нартском селении.
Девушка, услышав эти дерзкие слова, вдруг вскинула руки, и превратились они в крылья. Хотел Сослан в этот миг схватить ее, но вспорхнула она и, улетая, сказала ему: «Нартский Сослан, я дочь Балсага. Сейчас увидишь ты, что станет с тобой!»[6]
Именно этот момент запечатлел Джикаев в иллюстрации «Сослан и дочь Балсага». Главные герои сопоставлены в момент наивысшего нарастания трагедии. Казалось бы, эта иллюстрация диалогична, но композиция строится так, что образ дочери Балсага полностью в ней господствует, в то время, как Сослан оттеснен к краю. Художник, образы героев Нартских сказаний, трактуют достаточно свободно: точеная, полуобнаженная фигура девы в сложном развороте, устремилась в небо, взмахнув руками – крыльями. Вертикальный, стремящийся вверх ритм потока огненно-золотых волос, словно бы подымающих героиню, искаженное обидой и яростью лицо, раскрывают эмоциональный строй образа. Беспокойные черные линии на взрывном черно-красно-желтом фоне границ двух миров, окрашивают иллюстрацию в трагические тона, целиком сопряженные с дальнейшей роковой судьбой Сослана.
Джикаев испытал сильное влияние эпоса. Сказания обогатили художника знанием скифских мотивов, способствовали развитию яркой палитры. Художник гармонично выражает непосредственно эмоциональное ощущение сюжета в самой строгой художественной форме. «Амазонка» Джикаева - «стремительно – легкая, страстная, смело-дерзкая и прекрасная, с глазами, горящими ярко, с сердцем, пылающим жарко» - дева-воительница бесстрашно устремилась навстречу опасности. Огненный горизонт усиливает впечатление, стремительного скача «преданного до гроба» вороного коня. В энергичном развороте натянула амазонка тетиву тяжелого лука «готового к бою». Еще мгновение и невидимый противник будет сражен. «Амазонка» Джикаева прекрасна, нежна и беспощадна. Композиция построена на пересечении диагоналей, колористических контрастах. Рисовальщик Джикаев, по преимуществу колорист, добивающийся эффекта согласованного звучания в композиции многих интенсивных цветов.
Фантастические деревья в графических композициях Джикаева - больше чем пейзаж – это символ роста, сезонного умирания и возрождения, символ мироздания, троичности мира: корни – подземный мир, ствол – земной, крона - небо.
Его стремление воплотить художественную неповторимость эпоса в самом живописном строе, характере рисунка и трактовке формы определяет работу Джикаева над иллюстрациями эпоса. Его зрелое творчество дает своеобразный вариант исканий «национального» стиля, характерный для современного искусства.
В «Портрете Ж. Дюмезиля», французский ученый, исследовавший осетинский эпос и мифологию, удобно сидит в глубоком кресле, закинув ногу за ногу и, скрестив руки на коленях, сквозь очки смотрит на собеседника. Через мгновение ученый встанет, наденет шляпу, возьмет в руки саквояж и, опираясь на трость, пойдет находить новые доказательства того, что «представление о Нартах и главнейшие персонажи, воплощающие это представление, родились в Осетии, а потом уже были восприняты другими народами».[7] Далеко, у самого горизонта, скиф твердой рукой осадил, вставшего на дыбы коня и, раскопанный скифский курган.
Творческая деятельность художника интенсивна. Не забывает он и о живописи. Образ горячо любимой родины всегда живет в его душе. Работы «Кобанский пейзаж», «Похищение в горах», «Букет горных цветов», «Осенний букет», «Осенние цветы» и другие, посвященные Осетии. Почти документальная точность пейзажей и цветочных композиций не только не мешает созданию художественного образа, но и усиливает его звучание. Здесь колористические особенности палитры Джикаева достигают наиболее полного выражения. Принцип пленэрной живописи почти не интересует его. Гораздо более он увлечен декоративной стороной живописи, ища ее в обобщенности форм, ярких, мажорных красках родной осетинской природы. Он стремится к поэтическому видению мира, который так явственно звучит в его композициях. В цветочных натюрмортах художник находит синтез композиционного и цветового соотношений объемов и плоскостей, цвета и линии, выражающих извечную суть окружающего нас мира. «Для работ Джикаева характерны строгие лаконичные формы, четкость и продуманность композиции».[8] Мир Джикаева - это мир лирических женских образов, мужественных мужчин, нежнейших цветочных букетов. Стиль его отличается гибкостью линий, то порывистых, то округлых, передающих разнообразные ощущения и очертания, четко ритмующих его строго продуманные композиции. Художественные средства, колористические гармонии, сочетающие то яркие контрастные созвучия, то равновесие локальных больших пятен и масс цвета, служат главной цели художника – передать наслаждение от чувственной красоты внешних форм.
Поиски непосредственной передачи ощущений при помощи интенсивного цвета, упрощенного рисунка и плоскостного изображения отразились в произведениях, в которых ощущается внимание художника к творчеству авангардистов, абстракционистов и других «истов» ХХ века. Его восхищает мир вокруг («Желтая ворона», «Натюрморт с бабочкой»), земные радости («Женщина и кактус», «Утренние сны»), которые он передает художественным языком ХХ века. Художник целен в своих поисках, выступая во многих областях: картины, станковая графика, книжная иллюстрация, роспись. Он «не копирует натуру, а интерпретирует». В его мире есть обаяние уюта, богатства и красоты. Художник создает «чувство полноты бытия в мире, предназначенном для человека, не желающего страдать и много думать». Джикаева отличает монументальная ясность композиции и простота линейного контура, подчеркнутая обобщенность форм и орнаментальная декоративность цветовых сочетаний, плоскостность цветового пятна и блеск чистых, и ярких красок передают скорее мысль художника, нежели реальность окружающего мира.
В композиции «Танец», на иссиня-черном фоне, в стремительном, «неистовстве» двигаются фигуры. Чувственны изгибы обнаженных тел. Джикаев находит «умеренное соотношение» между условностью и передачей реального мира. Фигуры, «ритмически организованные и составляющие орнаментальное целое, согласованы с абстрактным фоном. Вся композиция представляет чередование одноцветных плоскостей, окрашенных в красный, коричневый, желтый, синий и жемчужно-серые тона.
«Полуденное солнце» - мир чувств и эмоций художника. Это всплеск невероятной энергии и выражение себя через понимание вселенского масштаба. От солнечного света, преображенный красотой и радужно искрясь, мир засиял многоцветьем «в эфире чистом и незримом».
Значимая страница в творческой биографии художника – сотрудничество с осетинскими и грузинскими издательствами. Его «иллюстрации» не поясняют текст, но развиваются зрительно, параллельно с ним, не смешиваясь, но и не подменяя его, но действуя заодно. Художнику важно передать «атмосферу» содержания литературного произведения. К числу значительных работ относятся оформления книг: Ирон Тæурæгътæ (Ир,1989), Нарт Батрадз (Ир,1993). Нартские сказания. Сослан (Ир,2003), Нарты кадджитæ. Сост. Н. Баппиева (Тбилиси, 2014). Несомненно, иллюстрациям присущи черты некоей стилизации. В то же время в этих работах сконцентрировались наиболее важные особенности творчества художника: в первую очередь, тонкий вкус, чувство меры и, конечно же, владение специфическими средствами иллюстрации.
В «Автопортрете» (1997), полный силы взгляд, передает внутреннюю сосредоточенность, настойчивую, упорную мысль, силу воли. Автопортрет захватывает реалистической убедительностью. Художник, уверенным штрихом моделирует форму, словно высекая ее из камня. Ореол света отделяет фигуру от фона и подчеркивает ее чеканность, придавая логическую ясность. Передача пространства, света и воздуха, телесности фигуры приводят к отказу от четкой линейной замкнутости, непрерывности контура формы. Автопортрет раскрывает клокотание страстей, задавленных и не имеющих выхода, то есть, в конечном счете, место художника в мире с его непростые взаимоотношениями.
Значительным событием в жизни республики и творчестве художника стала победа Джикаева на «Конкурсе на разработку проекта герба РСО-А». Работа длилась около трех лет. На суд комиссии им было представлено более 30 вариантов.
«Проектные материалы по гербу Республики Осетия рассмотрены Государственной Герольдией при Президенте РФ, проведена их геральдическая экспертиза. Сообщаем, что наиболее удачными в геральдическом отношении является вариант с барсом на фоне гор, основанный на историческом территориальном символе Осетии. Вариант с барсом на фоне гор выполнен на высоком уровне, в целом соответствует международной геральдической практике и традиции, эффективен как отличительный знак»[9]. Герб был принят Парламентом Республики 24 ноября 1994 года[10]. В 2009 году Джикаев создал проект Герба города Беслана.
Темы национальной природы и людей, союза созидательного труда и науки, нашли яркое воплощение в монументально-декоративные мозаике «Кукуруза – наше богатство» для Бесланского маисового комбината (1979), росписи «Дружба народов» (1989) для фойе Дворца культуры ГГАУ во Владикавказе и других.
Графическому дизайну художник посвятил более 30 лет. Здесь он был первым среди лучших. Все госзаказы как союзного, так и позже федерального значения выполнялись именно им. Среди его работ, которые всегда получали высокую оценку специалистов, оформление почтовых конвертов, пригласительных билетов, буклетов, афиш, спичечных наклеек и многое другое. Большой клад художник внес и в развитие медальерного искусства Северной Осетии.
Художественное наследие М.Ф. Джикаева огромно. Картины, рисунки Джикаева хранятся в музеях и частных коллекциях мира: Республиканском художественном музее им. М.С. Туганова, Курской картинной галерее им.А.А. Дейнеки, Пензенской картинной галерее им. К.А. Савицкого, Батайском музеи истории и других.
Имя М.Ф. Джикаева по праву стоит в ряду замечательных мастеров отечественной станковой, книжной графики и графического дизайна. Он среди тех, кто строит осетинскую художественную школу. Его огромная культура, глубокое понимание графического искусства, педагогические способности, позволяющие наиболее полно раскрыть творческую индивидуальность каждого студента, делают особенно ценным его опыт преподавателя, профессора ф-т искусств СОГУ им. К.Л. Хетагурова и кафедре архитектуры и дизайна СКГМИ (ГТУ).
Высокие творческие достижения М.Ф. Джикаева по - достоинству оценены. Он награжден Грамотой Минкульта РФ (2004), Дипломом РАХ (2006), медалью «Во славу Осетии» (2007), Дипломом ВТОО СХР (2009), Золотой медалью ВТОО СХР (2014)
Литература:
Абаев В.И. Избранные труды: религия, фольклор, литература. Вл-з: Ир, 1990
Вилинбахов Г.В. Оценка специалистов// Квайса № 2, 2007. С. 27
Дзантиев А.А. Художники Северной Осетии. Научно-библиографический справочник. Ордж., 1982
Дзантиев А.А. Художники Северной Осетии. Л.: Худ. РСФСР,1988
Дзантиев А.А. Вехи творчества /Мурат Джикаев. Каталог. Вступ.ст. 1998
Осетинские нартские сказания. /Переиздание книги 1948. М. - Вл-з, 2017
Закон Республики Северной Осетии - Алании от 24 ноября 1994 года № 521А «О Государственном гербе Республики Северной Осетии - Алании»
Плиева М.Г. Становление и развитие осетинского изобразительного искусства 1920-1990-е годы. Дисс. на соиск. уч. ст. канд. иск. СПб, 2009
____________________________________
[1] Абаев В.И. Избранные труды: религия, фольклор, литература. Вл-з: Ир, 1990. С. 261
[2] Сослан и сыновья Тара /Осетинские нартские сказания. М.– Вл-з, 2017. С. 104
[3] Указ. соч. С. 107
[4] Как Сослан женился на Бедохе /Осетинские нартские сказания. М.– Вл-з, 2017. С. 122
[5] Сослан в Стране Мертвых. /Осетинские нартские сказания. М.– Вл-з, 2017. С. 144-149
[6] Смерть Сослана /Осетинские нартские сказания. М.– Вл-з, 2017. С. 168
[7] Дюмезиль Ж. Осетинский Эпос и Мифология. М.: Наука, 1976. С. 10
[8] Дзантиев А.А. Художники Северной Осетии. Л.: Худ. РСФСР, 1988. С. 159
[9] Вилинбахов Г.В. Оценка специалистов// Квайса № 2, 2007. С. 27
[10] Закон РСО-А от 24 ноября 1994 года № 521А «О Государственном гербе РСО-А»
Иллюстрации
- Джикаев М.Ф. Кукуруза – наше богатство. 1979. Мозаика. 188х120. Боковой фасад универмага БМК, РСО-А.
- Джикаев М.Ф. Автопортрет. 1980. Б., кар., акварель. 60х43. СОХМ им. М.С. Туганова. Владикавказ.
- Джикаев М.Ф. Портрет Жоржа Дюмезиля. 1983. Офорт, мягкий лак, акватинта. 65х50. Собств. авт.
- Джикаев М.Ф. Амазонка. 1992. Б. темп. 60х56. СОХМ им. М.С. Туганова
- Джикаев М.Ф. Кобанский пейзаж. 1997. Х., м. 60х50. Собств. авт.
- Джикаев М.Ф. Автопортрет 1997. Б., кар. акварель. 48х36. Собств. авт.
- Джикаев М.Ф. Сослан и сын Тара Бибыц. 2003. Б., акрил. 31х21. Частн. собр. Москва.
- Джикаев М.Ф. Как Сослан женился на Бедухе. 2003. Б., акрил.. 31х21. Частн. собр. Москва.
- Джикаев М.Ф. Сослан в стране мертвых. 2003. Б., акрил. 31х21. Частн. собр. Москва.
- Джикаев М.Ф. Сослан и дочь Балсага. 2003. Б., акрил. 31х21. Частн. собр. Москва.
- Джикаев М.Ф. Букет горных цветов. 2003. Х.,м. 80х60. Собств. авт.
- Джикаев М.Ф. Танец. 2004. Х.,м. 90х100. Собств. авт.
- Джикаев М.Ф. Битва нарта Ацамаза с фараоном Египта. 2005. К.,м. 28х35. Частн. собр. Владикавказ.
- Джикаев М.Ф. Женщина и кактус. 2005. Х.,м. 68х40. Частн. собр. Москва.
- Джикаев М.Ф. Желтая ворона. 2005. Х.,м. 70х70. Собств. авт.
- Джикаев М.Ф. Натюрморт с бабочкой. 2005. Б., шариковая ручка, акварель. 30х20. Собств. авт.
- Джикаев М.Ф. Полуденное солнце. 2005 Х.,м. 55х65. Собств. авт.
- Джикаев М.Ф. Осенний букет. 2013. Х.,м. 80х60. Собств. авт.