Поиски адекватного современности профессионального инструментария происходят независимо от реалий на протяжении всего существования нашей науки (впрочем, научную ипостась искусствознания продолжают оспаривать, а значит, ее следует доказывать). Поэтому, не касаясь сугубо теоретических и методологических проблем, мы предлагаем в первую очередь заострить внимание на такой «мелочи», как современное состояние терминологии и глоссария.

Подобные заботы беспокоили художественную общественность давно. «Термины сделали нас заиками», – это горестная фраза одного из представителей парижской школ. Терминам и понятиям свойственно модифицироваться и трансформироваться. Так, например, постепенно сужается пространство применения термина «изобразительные искусства» (с начала века из обиходного русского языка исчезло словосочетание «изящные искусства», сохранившись лишь в историческом контексте; в английском и французском он присутствует и широко применим – Fine Art, Beaux-Arts). Повсеместно употребим общий термин – «визуальные искусства» с самой широкой гаммой значений. (Одними из первых настойчиво заявили о необходимости изменения терминов и понятий по отношению к современному художественному творчеству представители французской Группы по исследованию визуального искусства – GRAV (Le groupe de recherché d’art visuel), в своем манифесте 1961 года предлагая уничтожить саму категорию «произведение искусства».)

Пример мутации дефиниций находим в области акционизма: «Итак, я полагаю, что перформанс – высшая форма современного искусства, возогнанная до абсолютной и кристальной чистоты. По этой причине и возникает немыслимая терминологическая путаница. Даже словарное разделение на перформанс, хэппенинг и акцию к настоящему времени утратило свое принципиальное значение, и все эти явления стянулись под зонтичным термином «перформанс», оказавшись своего рода слабыми синонимами. Точно можно сказать одно: перформанс – это предельная форма изучения и апробации границ искусства». (Андрей Ковалев)

А вот рассуждение Евгения Барабанова по поводу термина «другое искусство»: «Название фиксирует отсутствие в нашем ученом и художественном сообществе точного термина для обозначения известного теперь во всем мире культурного и художественного феномена. Пока феномен вынужден мириться с псевдонимами и ждать обретения своего настоящего имени. Имен предлагалось не мало: сначала предпочитали говорить об искусстве “левом”, “новаторском”, “экспериментальном”, затем его стали называть “подпольным”, “авангардистским”, “неофициальным”, потом - и по сей день – “незави¬симым”, “свободным”, “нонконформистским”, “катакомбным”, “невыставляемым”, “запрещенным”, “альтер¬нативным”, “параллельным”, “другим”, “диссидентским”, “искусством протеста”, “искусством несогласных”, “искусством сопротивления”, “искусством "второй культуры"”, “искусством свободного выбора” [...]Разумеется, искусство определяется не по паспорту. И все же, сегодня словосочетание «другое искусство», спустя много лет после усилий отделить его от поглощения всепримиряющей безбрежностью «искусства советского периода», звучит двусмысленно. В истории искусства, в искусствознании его место занято. «Другое искусство» - название для экспрессивной, негеометрической абстракции, введенное критиком Мишелем Тапье и опубликовавшем в 1952 году книгу подтем же заглавием (Michel Tapie. Un art autre. Paris, 1952). К «другому искусству» он отнес, среди прочих, Дюбюффе, Матье, Вольса, Матта».

До сих пор в науке нет договоренности по поводу окончательных определений таких понятий как «авангард» и «модернизм». К сожалению, не существует словарной четкости понятия «актуальное искусство». (Г. Ельшевская: «Критерий актуальности устанавливается коллективной волей, и при этом достаточно субъективно. Но сомнения в его универсальности возникают редко (Никита Алексеев в статье «О группе «Коллективные действия» после последней акции» пишет: «Это искусство для тех, для кого это искусство, для тех, кто занимается искусством. Актуально ли? Неважно»...). Обычно же термин «актуальность» работает как бойцовое орудие — им ограждают территорию от чужих... и стращают своих...» (ж. «Искусство» 1996/1997, с. 66). Екатерина Деготь: «Нас явно ждет новая волна полемики о том, что же в этом искусстве главное, а что всего лишь модное, или же модное (то есть актуальное) и есть самое важное» («Итоги», № 24(54), 30.09.97).

Перечисление примеров можно продолжить.

За последние десятилетия и буквально ежегодно появляются новые термины, которые следует учитывать профессионалам, вводить в обиход или предлагать и утверждать альтернативные.

Предлагая пользователю нашего сайта новую рубрику, посвященную именно словарным определениям художественных явлений, вошедших в обиход с прошлого века, я ни в коем случае не настаиваю на конечной истине, хрестоматийности формулировок.