Изображенные на плакетке аллегорические элементы: античная арка, крылатая Слава, кувшин, с выползающей из него змеей, лавровые ветви, – встречаются на многих работах Риччо. Однако этого не достаточно, чтобы приписать ее непосредственно самому мастеру – повторение наиболее характерных для того или иного мастера деталей, не может автоматически служить неопровержимым подтверждением его авторства.
Вторая плакетка, записанная в каталоге Голицынского музея как «Флора и Церера», также существует в многочисленных экземплярах дается под названием «Весна и Лето» (ил. 2). Дело в том, что этот барельеф является частью серии «Времена Года» и к нему существует парный – «Осень и Зима».
Рисунок плакетки очаровывает и завораживает в первый же момент: прелестны живые и грациозные позы героинь, порывистость и женственная мягкость их движений, находящая отклик в полете развевающихся плащей. Вместе с тем, при всей непосредственности поз и движений, в расстановке фигур, в изящном жесте левой руки Аллегории Лета, красиво завершающем композицию, есть некоторое позирование, а в целом группа напоминает умело построенную театральную сцену. И чем дольше всматриваешься в рисунок плакетки, тем отчетливее понимаешь насколько действительно вдумчиво и взыскательно работал автор.
Кажущегося таким естественным и гармоничным единства и неразрывности этой пары мастер добивается не только самым заметным и простым способом – перекрещенными руками женщин. Он показывает персонажей связанных общим действием, где каждый продолжает или уравновешивает движения другого, перекликаясь с ним по аналогии или контрасту.
В сложном ракурсе художник дает только фигуру Аллегории Лета: змеевидный изгиб туловища, изогнутая линия, очерчивающая руки и плечи, движение стекающих по контуру тела в прихотливом ритме складок туники, придают ей нечто зыбкое, неустойчивое. Напротив, фигура Аллегории Весны изображена в спокойной, почти фронтальной, и более устойчивой позе. Кроме того, такое решение двухфигурной композиции придало ей замечательное сочетание театральной эффектности и очарования естественности.
Столь же внимательно художник относится ко всем деталям композиции. Например – передник с цветами, который несет Аллегория Весны, он изображает точно в центре композиции между фигурами. Таким образом, цветы становятся уже не только атрибутом одного из персонажей, но и дополнительной объединяющей их деталью.
Причудливый, на первый взгляд совершенно спонтанный и даже несколько хаотичный рисунок драпировок, во многом и создающий общее впечатление динамичного и в то же время легкого движения-танца, также очень внимательно продуман. С одной стороны, складки одежд трактованы так, что подчеркивают декоративное начало плакетки. С другой – дополнительно усиливают эффект единства пары и заполняя пространство между фигурами.
Как и автор предыдущей плакетки, этот мастер был хорошо знаком с произведениями античного искусства. Но в настоящем случае мы видим не просто прямое использование конкретных памятников или их фрагментов, а умение свободно и непринужденно оперировать основными приемами, разработанными античными мастерами. Это проявляется в принципе заполнения пространства и характере расположении фигур, в классически правильном хиазме фигуры Аллегории Весны и др. Сама четкая ритмичная композиция плакетки напоминает структуру античного рельефа, а в мотиве идущих одна за другой женских фигур можно увидеть явственный отзвук изображений танцующих менад или вакханок.
С другой стороны, в рисунке плакетки получили яркое выражение все наиболее характерные маньеристические формулы: удлинённость пропорций, мотив змеевидной фигуры в изображении Аллегории Лета, сложность и экспрессия поз и мотивов движения, изысканная виртуозность рисунка. То есть мы также можем говорить о том, что автор плакетки был прекрасно знаком и с произведениями современных мастеров, и главное – очень органично усвоил эти новые веяния искусства.
Все это свидетельствует на наш взгляд о том, что плакетка «Весна и Лето» исполнена достаточно опытным мастером, обладавшим незаурядным дарованием и художественным вкусом. Однако мнения исследователей относительно атрибуции и датировки этой работы на редкость противоречивы.
Большая часть итальянских исследователей – В. Ладзари, П. Рицини, Л. Риццоли, С. Риччи, относят плакетку к Венецианско-Ломбардской школе, как собственно она и была записана в Инвентаре Голицынского музея. Даже в случае сомнения в правильности этой версии, сильное влияние итальянского маньеризма признается.
Другая группа ученых – Э.В. Браун, Э.Ф. Банге, У Миддельдорф и О. Гоец, Дж. Поуп-Хеннесси, приписывают плакетку мастеру Южно-германской школы. Однако, некоторые из сторонников этой версии, оговариваются, что немецкое происхождение этой плакетки не бесспорно.
Третья группа исследователей – Э. Якобсен, И.Б. Супино, И. Вебер, П. Канната, определяют плакетку как произведение школы Фонтенбло, обращая внимание на удлиненные пропорции и вычурные, манерные позы аллегорических фигур Весны и Лета, часто встречающиеся в работах французских мастеров времени Жана Гужона. Но и в этом случае также отмечается влияние итальянского маньеризма.
Впрочем, такое значительное расхождение во мнениях относительно этой плакетки «Весна и Лето» не удивительно. Одной из наиболее характерных черт художников XVI – первой половины XVII века был, по выражению Б.Р. Виппера, «непоседливый, скитальческий дух». Как никогда ранее часто мастера переезжали из одной страны в другую и, усваивая особенности художественно языка местной школы, привносили в нее черты своей национальной традиции.
Нет среди исследователей и единого мнения относительно времени создания этой плакетки. Причем хронологический разрыв между предлагаемыми датировками достаточно значителен – от 1560-х годов до начала XVII века.
Учитывая все вышеприведенные мнения, мы считаем правильным сохранить традиционную атрибуцию и считать работу произведением венецианского мастера второй половины XVI века. Именно венецианские мастера отличались умением даже при соблюдении всех наиболее характерных маньеристических формул сохранить в своих произведениях ощущение жизни – реальной или сказочной, наполненной драматической взволнованностью или праздничной беззаботностью, но всегда полной чувственного обаяния, что мы и можем видеть в рисунке плакетки «Весна и Лето». Сами образы аллегорических женских фигур кажутся полностью созвучными искусству великих венецианцев XVI века, которое Б.Р. Виппер назвал «искусством чувственной красоты».
Обе плакетки – «Триумф Героя», исполненная мастером круга Андреа Риччо, и «Весна и Лето», работы венецианского автора второй половины XVI века, являются интереснейшими и редчайшими памятниками искусства Итальянского Возрождения. И их публикация существенно дополняет наши представления не только о разделе итальянской скульптуры в собрании Радищевского музея, но и о коллекции музея в целом.
Данная статья Марии Щетиной была представлена на Х Боголюбовских чтениях, прошедших в СГХМ им. Радищева 30 октября – 2 ноября 2006 года.