Пушкинская тема в современном изобразительном искусстве.
(по материалам выставок) 
Очередной юбилей Александра Сергеевича Пушкина дополнил изобразительную пушкиниану новыми произведениями. Выставки, посвящённые этой дате, проходят в музеях и галереях Санкт-Петербурга. Однако в данной статье не ставится задача представить полный обзор этих выставок. Автору интересен анализ работ, посвящённых А.С. Пушкину в их органической связи с существующей пушкинианой и в той новизне, которую привнесли в неё наши современники. Интересно проследить отношение художника к самому поэту и его творчеству. В разные эпохи это отношение отличалось, как отличались и задачи, которые ставило государство перед миром искусства. Если при жизни Пушкина современникам было важно сохранить достоверный образ поэта, его индивидуальные черты, то сегодня эта задача художниками выполняется без явного усердия. Есть живописные работы, оставленные В.А. Тропининым, О.А. Кипренским, акварельный портрет П.Ф. Соколова, гравюры Е.Г. Гейтмана и Г. Гиппиус, изображения в жанровых картинках у Смирдина, рассказывающие нам о внешности поэта. Сохранились и письменные свидетельства людей, лично знавших Пушкина. Весь этот арсенал должен быть задействован художником, обращающимся к пушкинской тематике.
Большое изобразительное наследие оставила нам эпоха социализма в работах: И.Е. Репина, И.К. Айвазовского, В.А. Серова, Е.Е. Моисеенко, А.А. Пластова, И.С. Глазунова, Н.Н. Репина., В.Е. Попкова и др., – в которых образ Пушкина уже получил дополнительное осмысление. Появились жанровые сцены, пейзажи пушкинских мест. В большинстве своём это картины, в которых его образ представлен в романтической трактовке. Невозможно рассматривать гениального поэта в отрыве от его поэзии. В 1960-е годы зазвучал голос Владимира Высоцкого. Его роли Ибрагима в фильме «Сказ про то как царь Пётр Арапа женил» и Дон Гуана в «Каменном госте» к уже сложившемуся образу Александра Сергеевича добавили новых красок. Высоцкий не побоялся представить нам Пушкина молодого, страстного, иногда безрассудного, наградив его своими чертами.
Весь этот культурный багаж уже накладывает отпечаток на наше представление о поэте. Он рисуется нам таким, каким его подаёт наша эпоха в литературных и художественных интерпретациях. Существует термин «пушкинская традиция». В широком понимании «пушкинская традиция» включает в себя такие составляющие, как универсализм и масштабность творчества, высокая духовность, неповторимое ощущение гармонии бытия, историософская глубина, пафос художественной свободы»[1]. Она не может мыслиться как простая совокупность отдельных признаков. По словам Ю.С. Левитанского, «пушкинская традиция, и это не трудно доказать, обратившись к его стихам, заметкам о поэзии, есть именно неповторение. Открывать, искать, быть непохожим – это, думаю, и есть традиция великой русской поэзии»[2]. И хотя здесь говорится о поэзии, но эти слова вполне применимы для изобразительного искусства. Невозможно создать правдивый художественный образ, опираясь только на изобразительные и литературоведческие источники. Нужно погружение в пушкинский текст, в его семиотическое поле. Иногда сам текст с его ритмикой, кратким и ёмким словосложением уже открывает нам самого поэта. Внимательно читая роман «Евгений Онегин», мы неоднократно встречаем на его страницах и самого поэта с его характером, симпатиями, воспоминаниями и переживаниями. Индивидуально осмысленное наследие, во всем своём разнообразии и богатстве необходимо художнику как основа, на которой он создаёт новое произведение. В нём помимо внешнего, узнаваемого текста, всегда должен звучать культурный контекст. Невозможно и не нужно отметать всё ранее созданное, если даже наступили такие времена, когда «мы наш, мы новый мир построим…»
Эпоха постмодерна внесла свои коррективы в восприятие Пушкина. Происходит отрыв поэта от своего имени. Особое значение поэта в русской литературе как образца, понятое превратно, породило многообразие его трактовок, при которых образец как таковой может быть спонтанно утрачен или сознательно подменён. «Вырванная из контекста статьи фраза А.А. Григорьева «Пушкин – наше все», доведенная до абсурда, привела к тому, что именем Пушкина может быть названа не только улица, но и, к примеру, туалетная бумага»[3]. Слово «Пушкин» становится оторванным от личности и творчества поэта.
Подобное можно наблюдать и в изобразительном искусстве. На выставке пушкинианы в Новом музее современного искусства были представлены работы художников, чей взгляд хоть и отличается от общепринятого, но всё же не несёт в себе постмодернистского духа разрушения. Остановлюсь на 3-х авторах. Работы Андрея Маевского «У Лукоморья. Фото на память» и Наталии Клеминой «Лукоморье» хоть и не отличаются изысканной манерой, но они не вызывают при этом протеста. Здесь идёт обращение к сказкам. Однако надо вспомнить, что Пушкин писал свои сказки не для детей. В работе Маевского есть некоторая комичная эротика. Она не режет глаз. Не раздражает и яркий колорит, примитивная манера. Это нам знакомо по русским традиционным лубочным картинкам. К такому же типу относится и картина Евгения Гиндпера «Денис Давыдов и Пушкин», где Пушкин изображён на коленях у Давыдова с бокалом вина. Знакомы нам такие образы и по не столь удалённым во времени работам группы Митьки, где поэт присутствует в компании художника Дмитрия Шмакова на берегах Невы. В этих работах, не столь привычных глазу, однако есть своя логика и связана она с характером самого Александра Сергеевича, он обладал довольно весёлым нравом и, по его же словам, любил шум и толпу.
Сейчас на просторах Интернета можно наблюдать всё более растущую тенденцию вольного обращения с пушкинской темой. «ПУШКИН И... | Мультсериал и не только» в доступной форме рассказывает о Пушкине. И в этом как раз просматривается жизнь имени, отделённого от поэта. Подобная популяризация не вредна только человеку, который уже составил представление о Пушкине как о личности, причём личности гениальной. Сейчас все чаще классические произведения русской литературы заменяют адаптированным чтивом с вольным пересказом. Всё это печальные свидетельства утраты целостного мировоззрения человеком эпохи постмодерна.
Интересно раскрывает тему искусство плаката. На выставке в Новом музее современного искусства была представлена работа Владимира Михайлуцы «Наш Пушкин». Это цифровой коллаж большого формата, состоящий из маленьких фотографий, в своей совокупности, представляющих портрет А.С. Пушкина. Идея кажется простой, но только на первый взгляд. Дело в том, что все эти люди – жители Петербурга, как и сам Александр Сергеевич. Так случилось, что когда-то живущие наши классики и их персонажи до сих пор воспринимаются нами как реально существующие. Мы не воспринимаем Пушкина как не живого. Этот парадокс ясно сформулирован в известном стихотворении С.Я. Маршака.
«Давно стихами говорит Нева.
Страницей Гоголя ложится Невский.
Весь Летний сад - Онегина глава.
О Блоке вспоминают Острова,
А по Разъезжей бродит Достоевский».
Подобное мистическое единство физики и метафизики для Петербурга вполне естественно. Этим, наверно, и отличается наш город от остальных. Этим отличаются и его обитатели, нигде, похоже, нет в такой немыслимой концентрации: художников, поэтов, писателей, архитекторов, музыкантов и пр. творцов, как в Петербурге. Причём, я говорю обо всех и ранее и ныне живущих. Разделение в мире искусства на прошлое и настоящее очень условное. Подобное представление о Пушкине в нашей жизни можно увидеть и в работе Сергея Вепрева «Петербург – кто мы?». Здесь представлен антропоморфный образ города как некоего культурного единства. Голова этого «горожанина» – это голова А.С. Пушкина. Данные работы дают представление о феномене Пушкина, который по мнению Ф.М. Достоевского вместил в себя всечеловечность, всеисторичность и вместе с тем подлинную русскость[4].
Обращение к пушкинской тематике, попытка познания Пушкина осуществляется художниками по-разному. Для одних – поэт открывается через его произведения, для других, – через так называемые пушкинские места. Московская школа дала нам возможность взглянуть на Пушкина-человека с его страстями, чувствами, эмоциями. Сама живопись, представленная на выставке «Пушкин – душа России» в Музее-квартире А.С. Пушкина, подобна живому организму, какому-то сверкающему разными гранями минералу, растущему у нас на глазах. В ней есть что-то материально осязаемое. И хотя в ней нет той лёгкости, которую я наблюдаю у петербургских импрессионистов, нам открывается другая грань поэта, другой Пушкин. Не через поэзию, а именно через среду обитания, природу художники этой группы постигали Пушкина. Они жили и рисовали в тех местах, где он жил, творил, любил, где остался незримым его дух – Genius loci.
Пёстрое пространство картины представляет общие очертания этих мест. В интерьерах присутствуют люди. Они не имеют портретных характеристик. Они словно видения, проступающие сквозь разноцветное марево. Это одновременно знакомое место, которое мы можем посетить и в то же время нечто иллюзорное. Здесь происходит соединение времён. Соединяются две реальности – видимая и преображённая художественным воображением. Импрессионизм с его размытыми формами, вибрациями мазка и мерцанием цветных пятен, словно наползающих друг на друга, даёт такое ощущение иной реальности. Это пространство, которое родилось в мозгу художника, чтобы потом родиться в мозгу зрителя. Работы, представленные здесь, во многом схожи по стилистике, но в них есть сам художник с его переживанием места. Теплом веет от пейзажей Валентины Семенихиной, Ирины Руденко. В них есть осязаемость места, которое было понято и прочувствовано самим художником. Пейзаж в изобразительной пушкиниане не случайное явление. «Открытие русской природы произошло у Пушкина в Михайловском. Михайловское, Тригорское – это места, где Пушкин открыл русский простой пейзаж»[5]. Пушкинские горы описаны им во многих стихах и главах «Евгения Онегина». Именно природа помогает Пушкину открывать для себя всю сложную русскую действительность. Через образы природы раскрываются у поэта персонажи его произведений. Как живо представляется нам состояние Татьяны с теми предчувствиями, которые томили её перед отъездом:
«Она, как с давними друзьями,
С своими рощами, лугами
Еще беседовать спешит.
Но лето быстрое летит.
Настала осень золотая.
Природа трепетна, бледна,
Как жертва, пышно убрана...»
Близки к такому пониманию природы работы псковского художника Сергея Руднева, посвящённые этим местам. Их отличает этюдный характер, что привносит в них особую лёгкость. Написанные в импрессионистической манере, они полны света и радости бытия. И это настроение пейзажей очень близко настроению пушкинских строк, в которых столько искреннего любования скромной природой псковских земель. Светом и свободным дыханием наполнены виды Михайловского у московской художницы Юлии Жуковой. Есть что-то близкое в импрессионистической манере этих двух художников и в понимании красоты родного.
Петербургский взгляд на пушкинскую тему более философский. Это взгляд на поэта через призму его творчества. В работах Анатолия Анненкова тоже присутствуют места, связанные с жизнью Пушкина. Но сам город на Неве так спаян с пушкинскими строками, что мы его уже отдельно от них не воспринимаем. Город белых ночей даёт всему своё романтическое звучание. Импрессионизм в работах петербургских художников более лёгкий, воздушный, где-то более холодный. Присутствует та же зыбкость, неясность, но она другая, более воздушная, плавная. В этих работах много недосказанного, в них возможно меньше страсти, но больше чего-то тонкого, неуловимого, данного в ощущениях.
Познание Пушкина через его творчество открывается нам во всём своём богатстве и разнообразии в искусстве иллюстрации. У современных художников богатое наследие, оставленное представителями русской и советской школой графики в лице А.Н. Бенуа, Д.А. Шмаринова, Е.П. Самокиш-Судковской, Д.А. Белюкина, братьев Трауготов, Нади Рушевой и др. Особую страницу пушкинианы представляют художники – иллюстраторы сказок. Среди них немало последователей русской народной традиции: И.Я. Билибин, В.М. Конашевич, Б.В. Зворыкин, Т.А. Маврина. Работать с пушкинским текстом и легко, и сложно. Сказать лучше чем Пушкин уже невозможно, но при этом каждый художник мечтает сказать и своё слово. Иллюстрация должна быть заодно с текстом и при этом быть значимой. Сложность состоит ещё и в том, что рисунок соотносится с поэтическим текстом, построенным по законам ритма. В сказках Пушкина всё то же, что и в стихах, только написано более кратко, немногословно. И эту возможность заключить важное содержание в коротком тексте дала Пушкину народная сказка. В этих строках почти нет прилагательных, что сообщает деятельный ритм стихам. Хотя сказки писались не для детей, но они близки и ребёнку именно этой своей ритмикой, динамизмом свойственным детям. Буквально в паре строк уже дана завершённая картина. Отсутствие метафор, иносказаний делает пушкинский текст понятным для маленького читателя. Назидательность текста кроется в самом сюжете, в котором добро всегда побеждает, а зло оказывается наказанным. Эти особенности должен учитывать и художник, обратившийся к теме сказки.
На выставке «Сказка в красках» нашего современника Сергея Руднева представлено немало сюжетов, посвящённых А.С. Пушкину. Это и пейзажи пушкинских мест, и сам поэт, и сказочные сюжеты. Все эти работы объединяет одно – любовь к пушкинскому наследию, близость взглядов на окружающий мир, как на Божий дар. Мир, открывающийся этим двум художникам разного времени, но близких по возрасту – красив. В нём красота, не только открытая глазу, но и сокровенная, в которой угадывается иная, эсхатологическая её сторона. В самом деле, чудо в его христианском понимании — это прояснение бытия, обнаружение в нем временно скрытого, но подлинного смысла. Сергей Руднев обладает каким-то удивительным чутьём, гармонично сочетая, подобно коллажу, элементы реального и фантастического, современный пейзаж и исторический сюжет. Даже эротическое у него помещено в такое волшебное окружение, что тут же получает общее настроение красивой сказки для взрослых. Традиционная символика в работах Руднева представлена ненавязчиво и всегда со смыслом. Графические работы часто лаконичны, но красивы своим построением и лёгкостью. В этом художник близок пушкинскому стилю.
Слово «красота» повторяется здесь не случайно. «Ни в чём, кроме красоты, настоящая поэзия не нуждается: в красоте – её смысл и польза»[6], – писал о пушкинской поэзии Вл. Соловьёв. Это свойство необходимо улавливать каждому художнику, берущемуся за пушкинскую тему. И здесь хочется обратиться к работам живописца, недавно ушедшего от нас, но оставившего несколько прекрасных работ об А.С. Пушкине. В «Галерее живописи 20 века» в Петербурге проходила выставка Н.Н. Репина. Гениальное сочетание простоты и красоты слога, я думаю, явилось тем озарением для Николая Репина, которое он в последствии воплотил в своих образах. Перед нами Пушкин в разные моменты его жизни; то он мечтает, прислонясь к дереву, то сидит на диване с книгой, то присел на перила, задумавшись о рифме. Он везде естественен и прост. За ним никто не наблюдает в эти минуты, он может, как и любой из нас быть свободен в движениях, даже небрежен. Но это Пушкин, он в любой ситуации красив и утончён. Как эстетично расположил его Николай Репин, присевшим на балюстраду террасы в картине «Осень в Михайловском». Он как будто встал поразмяться и задумался. Его образ безупречен, красив. На нём белоснежная блузка и галстук, туфли начищены до блеска, тонкие пальцы изящно охватили стан. Художник не может изобразить его иначе, например, в домашних туфлях и помятом платье. Так понимало это поколение Пушкина, его творчество, – как простоту, которая всегда красива, утончённа и безупречна. И если бы сейчас сохранилось такое представление, то, наверное, не было бы этих новых, абсолютно не удачных прочтений «Евгения Онегина». А.С. Пушкин многогранен, но его многогранность никак не может включать в себя вульгарность и пошлость, которые сейчас, к сожалению, встречаются в работах некоторых художников.
В работах исследователей-пушкинистов содержится очень правильная мысль о том, что истинно прекрасное в стихах Пушкина – само содержание, поскольку в нём звучит красота нравственного. Сейчас разговоры о нравственности мало кому интересны и донести верную мысль до того же подростка легче опосредованно. Для этого и существует наше искусство во всей своей полноте и красоте смыслов. Почему мы сегодня снова обращаемся к пушкинскому слову, только ли по причине юбилея? Сегодня мы нуждаемся в этой духовной поддержке. Развитие ИИ и глобализация ведут человечество к утрате идентичности. Целостный мир художественного текста и художественного изображения напоминают нам о тех нерушимых принципах человеческого существования, которые даны нам, чтобы сохранять в себе человека, чтобы осознавать себя в этом мире. Мир А.С. Пушкина открывает нам русская культура, и новые имена спешат присоединиться своим творчеством к этому великому и чистому потоку.
[1] Борисова Л.С. Пушкинская традиция в контексте творчества Б. Л. Пастернака: автореф. дисс. к. филол. н. / Л.С. Борисова. – Саратов, 2003. – С. 8.
[2] Левитанский Ю.Д. Вверx и вниз по вертикали поэзии. – URL: https://levitansky.ru/pryamaya-rech/intervyu/vverx-i-vniz-po-vertikali-poezii/ (дата обращения 20.11.2024)
[3] Загидуллина М.В. Пушкинский миф в конце ХХ века / М.В. Загидуллина. - Челябинск: Челябинский государственный университет, 2001.
[4] Достоевский Ф.М. Пушкин // Ф. М. Достоевский об искусстве. – Москва: Искусство, 1973.
[5] Лихачёв Д.С. Преодоление времени: важные мысли и письма / Д.С. Лихачёв. – Москва: Издательство АСТ, 2016. – С. 98.
[6] Соловьёв В.С. Философия искусства и литературная критика / В.С. Соловьёв. – Москва: Искусство, 1991. – С. 321.