Познать себя – задача не из простых. Человек познает себя всю свою жизнь и чаще всего так и остается даже сам для себя загадкой, и тем более для окружающих. Аристотель доказывает эту мысль способностью к чувственным восприятиям, что предпочтительнее всех других восприятий. О художнике в этом смысле говорить еще сложнее. Мироустройство художника - это Вселенная, и «трудно объять необъятное». Все чувства художника становятся зримыми для всех, надо только пытаться постичь их. По Аристотелю, чувственное познание необходимо, и оно едино для всех людей. Через него проявляется душа. В. Кандинский дал определение искусству: «Оно есть движение познания. Оно может принимать различные формы, но в основном сохраняет тот же внутренний смысл и цель».
Рискнуть обозначить всю необъятность художника - дело невозможное, поэтому стоит попытаться понять быть может какой-то один период его деятельности, чтобы двигаться постепенно дальше, не попадая в западню собственных чувств.
Миро-образование художника Павла Ходаева определяется уже с названий его творческих выставок, которые происходят с 1972 года, это его точки отсчёта и участие в творческом союзе «Традиция». Особенные яркие выплески энергии художника, мы видим через персональнальные выставки 2016 года «Спелое поле», 2012 года «Цветы на обочине» а также персональные выставки: 1981 (Челябинск), 1983 (Магнитогорск), 1991, 1995, 1997 (Челябинск), 2000 (Уфа), 2003, 2006, 2012, 2016 (Челябинск), 2017, 2018 –Екатеринбург. Художник трудится чувственно, чистосердечно, бесконечно, находясь в координатах этого мира.
П. Ходаев идет через ту дверь, которая была открыта великим Сезанном для художников. Он вслед за великим Сезанном выражается определенно и не боится ошибиться, поскольку он это делает чистосердечно, «этим искупает себя». (Из письма Э.Золя). Свои отношения с миром он строит на честности своего чувствования.
Колодец, х.т., 2009
«Колодец» - это как раз то, куда обращен человек. Что там он видит и что черпает – вот вопрос, который художник предлагает осмыслить. Небольшое пятно синего цвета воды в колодце образует центр композиции, в которой женщине с ведрами сообщается полет такой же, как у птиц, кружащих вокруг «источника» - воды и чувств. Все движение картины обращено к центру картины…внутрь самого себя.
Внутрь самого себя обращает свое внимание В.Кандинский, подчеркивая, что происшедшие в мире изменения потрясли «религию, науку и нравственность (последняя сильной рукой Ницше) и стали угрожать человеку падением».
Свое понимание жизни Павел Ходаев выражает и в картине «Дорога через поле» х.т. 2015. Яркую, счастливую, несуетную. Жизнь в радость, хоть и очень трудная жизнь, в «дороге через поле».
Дорога через поле. вариант № 3, х.т. 2015
Сезан говорит: «Художники должны полностью посвящать себя изучению природы... Павел Ходаев является хозяином своей чувственной модели, а главным образом - обращает свой взор от внешнего внутрь самого себя». «Ты изобретай все велосипеды самостоятельно! И изобретая их, ты становишься человеком, наконец». Это кредо Павла Ходаева. Каждый человек один на один с тем, что называется мирозданием, один на один с возложенной на него миссией. Этот монолог художника идет вслед его собственного пути в искусстве. Он видит свой путь в понимании языка природы, и выражении в природе человека с его чувствами, «сочетания...округлости женской груди с плечами холмов». Все, что выражено цветом – это форма и суть вещей.
«Цвет - обозначение скоростей пространств», так П. Ходаев обозначил свою очередную выставку.
А цвет, свет и тени Сезанна, это обозначение течении времени в бесконечную вечность, бессмертия образа природы, которую Сезанн связывал с быстро течением человеческой жизни, но не его угасания, даже наоборот, человеку Сезанн даёт тоже направление, что дала природа Сезанну, увидеть время не исчезающее, а текущее в направлении вечности, если человеку суждено умереть, то его течении времени на Земле остаётся вечным. Сезанн доказывает бессмертие человеческой души, сравнивая её с вечным течением времени природы.
«Цвет - обозначение скоростей пространств», предваряется ее каталогом, в котором П. Ходаев провозглашает манифест творческой жизни художника: «Цвет — праздник. Свет — будни. Точка — прострел в бесконечность. Линия — разрыв пространств. Точка — суть, вовнутрь и изнутри. Линия — указание (утверждение), указание направления к точке в противоположных направлениях; вид со стороны... Точка и линия — изначальные (примитивные) действия, попытка осознать, постичь! Осознаваемые черное и белое — луч света. Свет — скорость от белого до черного, Белый — навстречу, сквозь нас. Черный — сквозь нас, от нас. Цвет — обозначает. Свет — изображает. Цвет — поэзия. Свет — проза. Точка — женское начало. Линия — мужское начало. Цвет — структура. Свет — поверхность. Цвет — эротика. Свет — бесстрастность».
Так Сезанн гласит: «…чем гармоничнее делается цвет, тем точнее становится рисунок… Контрасты и соотношения тонов – вот весь секрет рисунка и моделировки». «Солнце нельзя воспроизвести. Но его можно передать чем-то другим …цветом».
Как создается движение в пространстве картины, какое это движение, говоря языком П.Ходаева, какие скорости разрывают или проникают в пространство.
Реалистичность пространства «Фуги № 14» состоит в видении земли, ее лоскутность с высоты птичьего полета. Это тема была написана художником несколько раз, изменялся цвет композиции. Художник неоднократно обращается к теме фуги, где он «ликует», переходя от одного голоса в другой и как в музыкальной фуге разрастаясь от одной темы и паря как птица над вечностью, то радостно, то с печалью.
Фуга № 13
Пространство обыкновенной геометрии, так называемое евклидово-кантовское пространство, по П. Флоренскому, пространство физического мира определяется и «психофизиологическими процессами», приближаясь к «нашему жизненному опыту». Он считает, что художественное произведение не может ограничиваться вышеуказанными свойствами пространства, но необходимо предполагать их знание. «Психофизиологическое пространство имеет центром самого человека, как область его жизни и его самораскрытия». «Фуги» объединяют для нас звуковое и зрительное пространство и достигается полнокровное восприятие произведения.
Фуга № 2, х.м.2002