кандидат искусствоведения
К ВОПРОСУ О художественных влияниях
(А. Майоль, А.Т. Матвеев и Д.У. Дзантиев)
«Мы должны вернуться к земле, чтобы лучше выразить существо своей расы».
/О. А. Майоль/.[1]
«Не должно быть двух искусств - «народного» и «ученого» - это как жизнь и смерть, но одно народное, которое должно развиваться без опеки, и питаться традициями».
/А.Т. Матвеев/.[2]
«Я ощущаю себя частью моих гор, моей родной Осетии и Кавказа, с его богатыми лесами и крутыми склонами».
/Д.У. Дзантиев/.[3]
На исходе Год России и Франции и проследить французскую линию в художественной родословной осетинского скульптора Дауда Умаровича Дзантиева представляется вдвойне интересной задачей, поскольку эти наблюдения не только проливают свет на творчество осетинского скульптора первой половины XX в., но и позволяют рассмотреть искусство Франции и России под особым углом зрения.
Д.У. Дзантиев родился в 1898г. в с. Сба Республики Южной Осетии, но его основная жизнь прошла в Северной Осетии, где скульпторы – самоучки - братья Дзантиевы славились как искусные ваятели. Юность Д.У. Дзантиева пришлась на первые послереволюционные десятилетия, когда «во ВХУТЕМАС в Ленинграде, как в новую Мекку, стекались из глубин страны новые, молодые, низовые, рабоче - крестьянские силы со всего Союза»[4]. Вместе с другими национальностями в «организм нового, советского искусства» в 1924 г. «по ходатайству Агитпрома Горского обкома РКП (б) влились свежие «местные» соки»[5] осетинского искусства. Ленинградский Губернский Отдел Народного Образования обратился в Местную Приемную Комиссию Академии Художеств с тем, что «…рассмотрев заявление товарищей Дзантиева, Кусова, Хасиевой, командированных Горской Республикой, Ленинградская Губернская Приемная комиссия предлагает зачислить их в число студентов института, не считаясь с наличием мест».[6]
На творчество Д.У. Дзантиева огромное влияние оказал А.Т. Матвеев, в скульптурной мастерской которого он учился. Будучи сам выпускником Академии художеств (мастерской С.М. Волнухина и П.П. Трубецкого), на Матвеева оказала воздействие импрессионистическая пластика последнего. Однако, как и художники «Голубой розы», к которым он принадлежал «лишь в преодолении импрессионистического понимания пластических задач обрел Матвеев свое истинное признание».[7]. В судьбе молодого скульптора принимал участие и В.Э. Борисов – Мусатов, к «школе» которого считал себя принадлежащим Матвеев. Также заметный след в его творческой биографии оставила работа в 1897 г. на керамическом заводе Саввы Мамонтова «Абрамцево». В студии при заводе, бывшей одной из очагов стиля «модерн» в прикладном искусстве бывали Поленов, Врубель, Серов, Коровин, Головин, Трубецкой и П. Кузнецов, Судейкин, и где царил Врубель, и чье влияние легло в основу его творчества. Об этом времени он писал: «Тогда меня интересовала полевая русская керамика, расцвеченная в духе старых русских кафелей».[8]
1920-е гг. – время зенита творческой биографии скульптора Матвеева. В 1925 г. в Париже скульптору была присуждена Золотая медаль на международной выставке художественно – декоративных искусств. Его выполненные в фарфоре обнаженной женской модели «Купальщица», «Флора», «Девушка, держащая чашечки», «Надевающая туфлю» получили большое распространение и были эталоном большого искусства. Матвеев пробыл в Париже год. Здесь «он много рисовал, посещал музеи, выставки, изучал историю искусства... видел Гогена, Маттиса, Родена и Менье».[9] Именно в Париже он окончательно отошел от импрессионизма. Говоря о сложившемся Матвееве, отмечают, что «ближайшим звеном в его развитии явилось пребывание в Париже и затем приобщение к недавнему у нас расцвету символизма в живописи».[10]
Говоря о влияниях, хотелось бы отметить, что «Матвеев в старости не расставался с репродукциями микеланджеловской «Ночи», «Гробницы Лоренцо Медичи», «Моисея», которые были единственным украшением его мастерской до самой смерти».[11]
В это же время, т. е в 20 – е гг. XX в., формировалась пластическая школа Матвеева. Суть его художественно – педагогического метода заключалась в органичном соединении классических основ скульптуры с непосредственным изучением натуры. А.Т. Матвеева относят «к тому движению в искусстве, зачинателем и средоточием которого является А. Майоль».[12] Однако Матвеев был против сравнения его с Роденом и Майолем «... что Вы сравниваете меня с этим Гигантами! За ними стояла вся непрерывная французская традиция, а я всю жизнь искал с фонарем...»[13]
Аристид Майоль берет за основу простейшие геометрические формы и «постоянно говорит полным голосом, но никогда не повышает его до крика».[14] В его образах «сплав классического и современного, воплощенная мечта о естественности и гармонии с природой».[15] Цель А. Майоля «не запечатлеть ускользающее мгновение, а в мгновении увидеть и воплотить вечность».[16] Тенденции, несомые искусством Майоля, в дореволюционной России были представлены «тонким и сдержанным искусством Матвеева».[17] Убеждение А.Т. Матвеева, что «для художника неповторимый язык народной традиции должен рассматриваться не как средство, а как источник познания»[18] была воспринята Д.У. Дзантиевым. Матвеев часто работал над этюдами обнаженной натуры параллельно со своими учениками, используя одну и ту же модель.
В 1927 г. молодой скульптор «…защитил перед Государственной квалификационной комиссией работу по искусству на тему проект «Новая Осетия».[19] Д.У. Дзантиеву было «присвоено звание художника - скульптора»[20]. Тогда же в Северо-Кавказский краевой Исполнительный комитет из канцелярии Академии художеств, пришло письмо - ходатайство «еще на один год обеспечить Дзантиева стипендией в размере 50 руб. Дзантиев в своей конкурсной работе проявил колоссальные успехи, что отмечено Государственной квалификационной Комиссией в своем протоколе. Правление ВУЗа заинтересованное в том, чтобы из нацменов подготовить законченных мастеров-художников, просит Край-Исполком тем самым дать возможность ему укрепиться в своих достижениях».[21]
На протяжении всего периода учебы студенты - осетины находились под пристальным вниманием «Землячества студентов Северного Кавказа». В январе 1928 г. в Академию художеств, пришло письмо следующего содержания: «Правление ленинградского объединенного Землячества студентов Северного Кавказа просит, как можно срочно сообщить, когда окончили Академию художеств, следующие лица: 1. Сосламбек Тавасиев. 2. Дзантиев. Ответ просим сообщить по адресу…».[22] И ответ управляющего делами Н. Кузнецова о том, что «Тавасиев Сосламбек и Дзантиев Давид окончили ленинградский художественно-технический институт 07. 07. 1927г.».[23]
Вернувшись в Осетию Д.У. Дзантиев, наподобие народных мастеров, бесхитростно и прямодушно обтесывал дерево, камень, стремясь не нарушить его целостность, и объемность. Его скульптуры «дышат» покоем, грацией, достоинством. В мягком изгибе такого человеческого и такого живого тела «Обнаженной», в поднятых вверх руках, в легком балансировании его опорных частей, в наполненности объема и строгом ритме - чувственность, целостность и монументальность. В неподвижности женской фигуры скрыта внутренняя жизнь, так же как тяжеловесность ее форм не мешает общему впечатлению гармоничности пропорций.
В плавных, певучих изгибах тела «Сидящей женщины» нет и тени физического напряжения. Она словно погружена в глубокую задумчивость, целиком уйдя в себя. Симметричная, уравновешенная поза и скрытое в коленях лицо не только не мешают ясному выражению внутренней жизни, но даже усиливает его отчетливость, придавая монументальность всей композиции. В скульптурах Д.У. Дзантиева, вслед за прославленными предшественниками монументальное соседствует с личным, даже интимным. В них - красота человека естественного в выражении чувства. Сравнение этих композиций с Матвеевскими напрашивается само собой. Они обладают всеми качествами принадлежности к матвеевской школе и наделены при этом ранней самостоятельностью.
Сохранилось всего несколько работ скульптора, выполненных в камне и дереве. Они хранятся в художественном музее им. М. Туганова министерства культуры РСО – А. В архиве НИМ АХ, мне не удалось найти каких – либо документов, связанных с творчеством Д.У. Дзантиевым. В НБА АХ в СПб сохранились ценные документы о времени пребывания скульптора в Академии художеств, и некоторые их них я привожу в настоящей статье, но ни названия дипломной работы, ни какого – либо снимка в документах нет. Однако упоминание о ней можно найти в монографии А.А. Дзантиева[24] и в статье Я. Лурье, опубликованной в 1937г. республиканской газетой. В ней автор писал: «Скульптурную группу «Новая Осетия», как работу одного из лучших своих питомцев, ленинградская Академия художеств отлила из бронзы».[25] Последний документ вызвал большое недоверие у Е.В. Гришиной – кандидата искусствоведения, долгое время возглавлявшей НИМ АХ. Не нашлось доказательств и в Архиве негативов АХ в СПб. Это значит, что поиск доказательств может и должен быть продолжен.
«Угасшая звезда»[26] - такой была оценка творчества Д.У. Дзантиева после его скоропостижной кончины в 1931 г., а в романе - эссе «Небесные шахматы» А.А. Дзантиев писал: «Моя бабушка по отцовской линии потеряла одного из своих пяти сыновей, когда ему едва минуло тридцать. После окончания престижного художественного вуза Д., несомненно, ждала слава великого скульптора».[27]
Мастерство Д.У. Дзантиева формировалось в условиях существования таких явлений, как символизм, импрессионизм и модерн, которые не могли не оказывать воздействие на становление начинающего скульптора. И, несмотря на то, что подавляющая часть его работ погибла или пропала, несмотря на то, что рано ушедший скульптор, через два года после возвращения из Академии художеств, не мог раскрыться со всей полнотой, мы можем говорить о диалоге скульпторов - молодого осетинского с великим французским, посредством великого русского скульптора, так горячо любивших свою землю, свой народ .
Примечания:
[1] О.К. Петрочук. Аристид Майоль, 1861 – 1944. – М.: Ис-во, 1977. –С. 55
[2]Мурина Е.Б. Матвеев А. Альбом. – М.: Сов. Худ., 1979. - С. 34.
[3]Кассирати. Угасшая звезда. /Вопросы осетинского искусства. СОНИИ. Т.- ХХХVIII – Ордж., 1981. - С. 116.
[4] Тугендхольд Я.А. Живопись революционного десятилетия (1918 – 1927) /Из истории западноевропейского, русского и советского искусства. Избранные статьи и очерки. - М.: Сов. Худ., 1987 - С. 241.
[5] НБА АХ в СПб, ф.7, оп. 8, д.789. Ходатайство Горского Областного Комитета РКП (б) в Ленинградскую Академию художеств от 3 августа 1924 г., № 3212, л. 3.
[6] НБА АХ в СПб, ф.7, по.7, д.789. Письмо Ленинградского Губернского Отдела Народного Образования в Местную Приемную Комиссию Академии художеств от 22. 02. 1924 г., № 2433, л. 4.
[7] А. Левинсон/ Мурина Е.Б. Матвеев А. Альбом. – М.: Сов. Худ., 1979. - С. 15-16
[8] Архив А.Т. Матвеева / Мурина Е.Б. Матвеев А. Альбом. – М.: Сов. Худ., 1979. - С. 12
[9] Б.Н. Терновец. Избранные статьи. – М., 1963. С. 100
[10] А.Левинсон. А.Т. Матвеев. – Апполон, 1913, № 2. –С.8
[11] Мурина Е.Б. Матвеев А. Альбом. – М.: Сов. Худ., 1979. - С. 21
[12]«Аполлон», 1913, №8, с.9/ Мурина Е.Б. Матвеев А. – М.: Сов. Худ., 1979. - С. 8.
[13] Мурина Е.Б. Матвеев А. Альбом. – М.: Сов. Худ., 1979. - С.8
[14] О.К. Петрочук. Аристид Майоль, 1861 – 1944. – М.: Ис-во, 1977. –С. 28
[15] Н.В. Арчинская. Аристид Майоль. – М.: Изо. ис-во, 1981. – С. 45
[16] Н.В. Арчинская. Аристид Майоль и французская реалистическая скульптура конца XIX – первой половины XX в. Автореферат. – Л., 1974. –С. 8.
[17] Б.Н. Терновец. XV лет советской скульптуры. – Искусство, 1933, № 5. – С. 173
[18] Мурина Е.Б. Матвеев А. Альбом. – М.: Сов. Худ., 1979. - С. 34.
[19] НБА АХ в СПб, ф.7, оп.7, д.789. Справка из канцелярии Академии художеств на имя Дзантиева Д.У. об окончании ВХУТЕИНа от 15 июля 1927 г., № 3711, л. 23.
[20] Там же. Диплом Дзантиева Давида Михайловича об окончании ВХУТЕИНа, л. 14.
[21]НБА АХ в СПб, ф. 7,оп. 7, д. 789. Академия художеств, канцелярия от 15 июля 1927г. В Северо-Кавказский краевой Исполнительный комитет, л. 21.
[22]НБА АХ в СПб, ф. 7,оп. 7, д. 789. Письмо из Правления ленинградского Землячества студентов Северного Кавказа в Правление Академии художеств от 23 января 1928 г., л.28.
[23] Там же. Письмо в Правление ленинградского объединенного землячества студентов Сев. Кавказа, л. 29.
[24] Дзантиев А.А. Дзантиев А.А. Художники Северной Осетии. - Л.: Худ. РСФСР, 1988. С. 29
[25] Я. Лурье. Семья скульпторов //Социалистическая Осетия, 1937, 3 июля. – С. 3
[26]Кассирати. Угасшая звезда. /Вопросы осетинского искусства. СОНИИ. Т.- ХХХVIII – Ордж., 1981.- С. 116.
[27]А. Дзантиев. Небесные шахматы. – Вл-з: ИПП им. Гассиева, 2004. –С 268.
декабрь 2010 г.