Автором материала, посвященному жизненному и творческому пути человека, отдавшего всю жизнь изучению и исследованию вопросов развития искусства – Альмиры Гайнуловны Янбухтиной, счел бы за честь стать любой именитый искусствовед или писатель.

Извинить мою смелость может лишь тот факт, что на формирование моих взглядов и творческих интересов она повлияла ещё в студенческие годы своей неординарностью, независимостью, колоритной внешностью. Молодая преподавательница истории искусства Уфимского училища искусств (где я училась в начале 70 –х), поразила старинными серебряными браслетами и кольцами на смуглых руках, образной речью, смелостью суждений. Позднее я познакомилась со статьёй А. Янбухтиной посвященной башкирскому ювелирному искусству, опубликованной в журнале «Декоративное искусство СССР». Она писала, что в республике: «нет мастеров, способных продолжить традиционное ювелирное дело. Теперь искусство ювелиров в прошлом…по мере того, как ремесло уходит, в сознании народа все сильнее возникает осознание эстетической и материальной ценности традиционных украшений. Можно заметить, что среди городской молодежи, особенно причастной к художественным, гуманитарным профессиям, отдается предпочтение национальным украшениям».1

Трудно забыть её увлекательные рассказы об искусстве, музеях, своих поездках! На занятия она всегда приносила книги, фотографии, образцы декоративно – прикладного искусства. Сегодня богатству собранной ею коллекции декоративно – прикладного народного и профессионального искусства может позавидовать небольшой музей. Особенно интересны издания с дарственными надписями авторов. Одна из них оказалась в прямом смысле пророческой:

«Хотя в этой книжке нет и намека на восточное (башкирское) искусство, с удовольствием делаю эту надпись будущему крупному специалисту в этой области в подарок. Мих. Ильин. 30/ХII 76». написал на своей книге один из известных и авторитетнейших исследователей в отечественном искусствознании профессор МГУ Михаил Андреевич Ильин своей аспирантке из Уфы А. Янбухтиной.

Сегодня Янбухтина Альмира Гайнуловна, доктор искусствоведения, профессор, член Ассоциации искусствоведов России и СНГ, член Международной ассоциации историков и критиков искусства AICA (ЮНЕСКО), заслуженный деятель искусств Республики Башкортостан. В настоящее время она заведует кафедрой декоративно – прикладного искусства и народных художественных промыслов в Институте дизайна и национальной культуры Уфимской государственной академии экономики и сервиса. На счету А. Янбухтиной, одного из самых авторитетных искусствоведов не только Республики, но и всего Урало-Поволжского региона, множество научных публикаций, среди которых несколько монографий.

Восхищение талантливыми мастерами передавалось её студентам. Дом А.Э. Тюлькина был местом, где собирались художники, поэты, музыканты. Попасть в эту среду нам удалось благодаря её живым, эмоциональным рассказам. Александр Эрастович имел хорошую библиотеку с редкими альбомами по древнерусскому искусству. Помню его удивление: ученики Янбухтиной неплохо разбирались в иконописных школах. А наши знания в области древнерусского искусства были её прямой заслугой.

Во время учебы в Уральском государственном университете на факультете теории и истории искусства Альмира Гайнуловна помогала мне редкими изданиями, сборниками статей, альбомами. Просматривала подготовленные курсовые работы и статьи. Её замечания и советы очень помогли в работе над дипломом на тему «Примитивная народная икона Урало – Сибирского региона».

В дальнейшем я видела А.Янбухтину на выставках и конференциях рядом с коллегами, художниками, слышала отзывы об её работе московских, питерских, казанских искусствоведов, (например А. Каковина, Л. Вольпиной). Её работы хорошо известны в восточных республиках, в ближнем зарубежье. В апреле 2008 года в Казани на Международной конференции «Истоки и эволюция художественной культуры тюркских народов» я в еще раз убедилась во всеобщей любви к ней в довольно таки ревнивой, очень специфичной научно-художественной среде.

Учитывая достаточно длинную историю нашей дружбы, а также работу c 1997 года на кафедре под её руководством и в галерее «Akademia» в Уфимской государственной академии экономики и сервиса, совместные поездки, я надеюсь, что могу считать себя её ученицей.

Лет десять назад, в журнале «Рампа» вышла статья Р. Хуснутдиновой «Альмира, искусствовед российской провинции».2 В самом деле она родилась, выросла, работала и стала авторитетным специалистом вдали от столиц, в «российской глубинке».

Как вспоминает сама Альмира Гайнуловна: «Мое раннее детство пришлось на годы войны. Я жила в степной деревне Каран Буздякского района (это 100 км. от Уфы) в доме у бабушки по материнской линии, в окружении тетушек и многочисленной родни. Я росла в атмосфере бесконечной любви и заботы моего татарского рода. Много позднее мне стали проникновенно дороги сочетания двух простых и коротких слов в одном из стихотворений М.И. Цветаевой «…и шёпот, и топот татар ». Боже Праведный, как я люблю подаренное тобой моё удивительное, деревенское, татарское детство (И это несмотря на войну и голод, редкие, раз в год приезды мамы, работавшей в Уфе).

Я - маленькая девочка. В разговоре взрослых слышу слова «сугыш», «нимис», «госпиталь», «гариб», которые, наверное, вызывали во мне чувство неосознанной тревоги. Но по утрам ярко сияло солнце, на закате, поднимая пыль, возвращалось мычащее стадо. Речушка Идеш-Каранка тихо и ласково несла свои воды. Мелкие серебристые рыбешки с красными плавничками легко ловились головным платком. Мне казалось, что окружающий мир устроен правильно, надежно, навсегда.

Тогда я, конечно, не знала, что в 1937 году, за год до моего рождения, был репрессирован как враг народа и расстрелян дедушка Давлетша Янбухтин (по отцовской линии). Мой отец Гайнулла, уже больной туберкулезом, не смог пережить эту трагедию.

Интересно, что семья Янбухтиных жила в деревне Старый Буздяк, куда в 1917 – 1918 году приезжал на этюды известный художник Д.Д. Бурлюк. В одной из его работ– в парном портрете, возможно, изображены сестры моего отца Гульчара и Мукмина Янбухтины. На другом этюде - добротный, украшенный резьбой дом моего деда, стоявший напротив мечети. Об этом более подробно можно прочитать в моей статье «Д. Бурлюк и А.Тюлькин»3

Вторая половина моего детства прошла в Уфе, где я пошла в школу. Мама, по специальности лесотехник, работала в питомнике Непейцевской лесной опытной станции, расположенной в Черниковке, в районе фанерного комбината. Позже я узнала, что это было имение богатой известной семьи Базелевых.

Этот парк дендрарий заложил глава семьи – выпускник Казанского университета. Огромный парк был хорошо спланирован. Тенистые аллеи, дорожки, цветники. Там росли сибирские кедры, лиственницы, маньчжурский орех, пробковое дерево, жасмин, жимолость, таволга рябинолистная. В этом «раю» располагались господская усадьба и два флигеля. После революции имение было национализировано и превращено в Уфимскую лесную опытную станцию. Были достроены еще два дома, где также разместились семьи научных сотрудников. Наши окна смотрели в сад, полный цветов, плодов, птиц, бабочек, бронзовых жуков.

Я жила в волшебном саду, как маленькая принцесса, бегала в школу, которую очень любила, как и многих своих учителей: А.Ф. Мязину, А.В.Мошкину, В.Г. Колчину, А. С. Ковалеву. Прощаясь со школой весной 1958 года, мы посадили возле неё «Аллею дружбы». Её выпускники разлетелись по всему свету, а крохотные саженцы стали могучими деревьями.

Выбор моей будущей профессии определился сам собой. Еще учась в старших классах, я стала часто ездить из Черниковска в Уфу, в Художественный музей им. М.В. Нестерова, где многие годы работала хранителем наша родственница тетя Люся - Людмила Васильевна Казанская. Она была первым профессиональным искусствоведом в нашем городе, получившим образование в Ленинградском университете по специальности теория и история искусств.

В 1960 году я поступила в Академию художеств, в художественный институт им. И.Е. Репина, на очное искусствоведческое отделение. В этом же году весной умерла моя мама. Теперь я могла надеяться только на себя, на жизнь в общежитии, на более чем скромную стипендию. Ленинград – город музей, сокровищница мирового и отечественного искусства. Ещё сохранился высокий дух Академии художеств с её двухвековой историей. Всё это способствовало формированию в студентах незаурядной личности, чести, достоинства, профессионализма.

Именно поэтому мы студенты 5–го курса (1965 год) - выпускники искусствоведческого факультета, выступили против присвоения Президенту Академии Художеств СССР В.А. Серову ученой степени доктора искусствоведения. Вместо диссертации Ученому Совету института были представлены тексты докладов, прочитанных им на Всероссийских Съездах художников. Сами тексты были подготовлены специалистами искусствоведами.

На процедуре защиты с протестом выступила группа студентов, во главе с их лидерами – секретарем комсомольской (Б. Шишко) и профсоюзной организаций (М. Тубли). Также были подготовлены соответствующие письма, которые были переданы в ЦК комсомола, УККПСС и ВАК в Москве.

К студентам Академии Художеств присоединились искусствоведы Ленинградского Государственного Университета, Мухинского училища. Над нами нависла угроза исключения. Был подготовлен проект приказа на 11 человек, куда также входила фамилия А. Янбухтиной. На сторону студентов встали К. Чуковский, К. Паустовский, Б Полевой, написавшие письма в их защиту. Инцидент получил широкую известность в художественных кругах не только Ленинграда и Москвы, но и за рубежом.

Западные радиостанции подготовили о студенческом «бунте» ряд передач.

К госэкзаменам нас все таки допустили. В комиссию вошли представители из Смольного, директор Третьяковской галереи, наша профессура. На заданный мне вопрос: «Назовите лучшие и худшие произведения на ленинскую тему?» я твердо ответила: «К первым я причисляю картину «Ленин в 1918 году» свердловских художников

Г. Москвина и М. Брусиловского, а к худшим – работы В.А. Серова». И неожиданно получила отлично.

Документы, отражающие это событие в стенах Академии Художеств, пролежали более 20 лет под грифом «секретно». На их основании была написана статья «Серовщина: бунт 254-х» напечатанная во время перестройки в журнале «Искусство Ленинграда».4 Интересно, что выступление студентов прошло почти через сто лет (1863 год), после бунта 14 студентов - выпускников Академии, отказавшихся писать дипломную работу на отвлеченную от реальной жизни тему.

Нас не исключили из института, но диплом выдали только через год. Строго наказали кафедру марксизма-ленинизма. Соответствующие документы отправили за мной в Уфу, и этот «шлейф» долго, еще лет 20, мешал моей работе».

Три темы, точнее три области в исследовании башкирского искусства обозначились в её творческих интересах еще в завершающие годы учебы в институте. И, оказалось, на всю жизнь. Первая - это башкирское декоративное искусство, вторая – творчество художников, основателей школы башкирской живописи А.Э.Тюлькина и А.Ф.Лутфуллина, третья - история и развитие искусствоведческой науки в республике. Она продолжает:

«Студенческая среда Академии художеств (ранее Императорская) в 1960 годы, как и в прошлые периоды её истории, формировала в первую очередь личность. Через полтора два десятка лет в отечественном искусстве стали широко известны имена её выпускников: Минаса Аветисяна, Генриха Ихитяна- основателя Детского центра искусства и Музея современного искусства в Ереване, Суйменкула Чокморова, заведующего отделом этно - центра в Сорбонне Бориса Шишло (во время моего пребывания в Париже в 1997 мы встретились через 30 лет), Галины Дайн –автора многочисленных трудов, книг по русскому народному искусству и игрушке, , доктора искусствоведения Александра Каковкина.

Следом за мной заочное отделение искусствоведческого факультета Академии художеств закончила Валентина Теребилова (ныне В.М. Сорокина). Сегодня Валентина Мефодьевна работает главным хранителем Художественного музея им. М.В. Нестерова. Она автор ряда публикаций о творчестве башкирских художников».

За плечами А.Янбухтиной семь лет преподавательской работы на кафедре архитектуры на строительном факультете Уфимского нефтяного института и столько же лет в художественном объединении «Агидель» в должности искусствоведа – научного консультанта. За эти годы у Альмиры Гайнуловны сформировался собственный взгляд на предметно – средовое окружение человека: от крохотной лаковой коробочки с миниатюрной росписью или ювелирной вещи до монументальных форм в архитектуре города.

Работая над кандидатской диссертацией «Ткань и интерьер. К вопросу художественного ансамбля башкирского народного жилища»5, изучая и систематизируя собранный материал, А.Янбухтина приходит к выводу, что традиционная методология изучения предметов народного творчества сгруппированных по видам искусства, материалам и технике исполнения не всегда логична. Такой порядок может быть только в музейном фонде.

В реальной жизни между предметами и людьми существуют связи не только материального, но, что ещё важнее, духовного свойства. Особенности таких связей наиболее отчетливо видно в традиционной национальной среде. Поэтому предметы быта входящие в ансамбль народного жилища одухотворяются, приобретая собственную историю. Под этим углом зрения А.Янбухтина разработала свою методологию изучения художественного содержания и смысла традиционного предметно - средового окружение человека.

Статья «К методологии изучения народного искусства» была опубликована в 1976 году в ежегоднике «Советское искусствознание». А через 10 лет перепечатана в сборнике «Критерии и суждения в искусствознании», где в предисловии к книге подчеркивается, что были выбраны «лишь те работы, авторы которых обратились к кардинальным вопросам исследования искусства, к существенным проблемам методологии искусствознания».

Системный комплексный подход к изучению произведений народного творчества, которые А.Янбухтина стала называть произведениями пластического фольклора, позволил автору шире взглянуть на область исследования традиционного искусства. В статье, посвященной анализу резных деревянных ворот в старой застройке Уфы, она смогла раскрыть их образ, значение и роль в градостроительной системе города. Статья была опубликована в журнале «Декоративное искусство СССР».6

Одновременно с преподавательской деятельностью в УГАЭС А.Янбухтина более четырех лет (с 1998 года) работала над докторской диссертацией, в которой смогла проанализировать проблемы развития башкирского декоративного искусства комплексно и в динамике на протяжении всего ХХ века: от архаических форм с его архетипами, до современных. Особое внимание она уделила возможности не только сохранения сугубо национальных традиций, но также их включения в интеграционные процессы современного искусства.

Вторая большая тема в исследовательской деятельности А.Янбухтиной, связана с изучением творчества основателя Уфимской школы пейзажной живописи А.Э. Тюлькина, круга его художников и учеников. В 1969 году опубликована её первая статья на данную тему в журнале «Творчество», в 1970 – в журнале «Урал». В 1975 году в Ленинграде выходит небольшая монография, посвященная творчеству А. Тюлькина, в 1977 году в журнале «Искусство» - статья «Художник и педагог». Тема «А.Э. Тюлькин – художник - педагог и его ученики» продолжает раскрываться все новыми гранями.

Результатом многолетней работы А. Янбухтиной над изучением творчества А.Э. Тюлькина, периодизацией, анализом ключевых произведений художника, является введение имени уфимского мастера живописи в ценностную систему развития истории отечественного искусства, становится доказательством того, что не только в столицах, но и в провинции, идет активная художественная жизнь, появляются яркие имена.

В то же время в Москве выходит подготовленный А. Янбухтиной альбом с её вступительной статьей, посвященной творчеству А.Ф. Лутфуллина, позднее ставшего Народным художником СССР и получившего звание Академика живописи.

С началом перестройки, (1980-90 годы), в творческой деятельности А.Янбухтиной появляется новое направление. В 1989 году по поручению коммерческого банка «Восток», на его средства она начинает формирование коллекции современного и традиционного искусства Башкортостана. С небольшим штатом сотрудников (А.Гарбуз, Л.Матвеева, Ю. Рахимкулова, Р.Файрузова) сравнительно за короткий срок удалось собрать и документально обработать более 500 произведений башкирских художников. Был создан архив, связанный с творчеством авторов, чьи работы вошли в музейное собрание.

В октябре 1990 года в Уфе, в Центральном выставочном зале состоялась презентация коллекции. Новое дело, новая форма музейно-галерейной работы вызвали большой интерес в среде специалистов, публики.

В 1992 году на базе Музея современного искусства «Восток» была организована Международная научная искусствоведческая конференция «Искусство авангарда – язык мирового общения». В Уфе впервые прошел столь масштабный форум по проблемам искусствознания, в котором приняли участие академик, доктор искусствоведения Д.В. Сарабьянов (он и открывал конференцию), известный искусствовед из Русского музея Е. Баснер,

М. Тильберг из Голландии, Ромм Хосла из Индии, другие крупные специалисты. До сих пор конференция остается единственной в искусствоведческой жизни Уфы по уровню профессионализма, прослушанных и обсужденных докладов, по солидности состава её участников. Материалы конференции с полным текстом прочитанных докладов и иллюстративным материалом были опубликованы.7

Под руководством А.Янбухтиной был подготовлен и выпущен каталог коллекции банка «Восток»8. Сборник конференции и каталог являются ценным свидетельством истории развития башкирского изобразительного искусства в перестроечную эпоху, периода 1980 - 90 годов.

Важно отметить, что дело не только в количестве опубликованных А.Янбухтиной работ. Гораздо важнее глубина и актуальность поставленных в них задач и проблем. В вышедшей в 2006 году в издательстве «Китап» её монографии «Декоративное искусство Башкортостана. ХХ век» особую ценность представляет не только высокопрофессиональное изложение исследуемого материала, но самое главное, отработанная автором методология изучения и анализа традиционного декоративного искусства и его развития на протяжении всего ХХ века. Такая работа в башкирском искусствознании представлена впервые.

Опыт, полученный во время работы в художественном музее им. Нестерова, над созданием музея банка «Восток», галереи «Academia» дает А.Янбухтиной полное право оценивать работу музейщиков.

«Лишь два процента произведений экспонируются в Художественном музее им. М.В.Нестерова, девяносто восемь – в запасниках. Там уже давно негде нормально хранить и экспонировать произведения. Как могут граждане, учащиеся, дети и даже специалисты получить полное представление о развитии художественной культуры, изобразительном искусстве, творчестве выдающихся башкирских мастеров?»

Третья тема исследовательской работы А.Янбухтиной связана с проблемой развития искусствознания, точнее практически его полным отсутствием. Проблемы в области художественной критики, развития искусствознания, характерные для всей страны, были подняты А.Д. Чегодаевым в газете «Советская культура». Публикация вызвала шквал откликов. Письмо А.Янбухтиной было опубликовано в виде статьи «Ни школ, ни традиций» в газете «Советская культура»9. В нем она перечисляет причины «низкого, неудовлетворительного уровня искусствоведческой работы на периферии. Кроме музеев, у которых своя особая специфика и функции работы, здесь отсутствуют специальные учреждения по изучению изобразительного искусства и художественной культуры самого края, области, города. Следовательно, нет материальной базы для работы искусствоведов – историков, критиков, социологов. Нет реальной связи с издательствами и возможности публиковать исследования… Здесь в большинстве своем о существовании подобной науки и не предполагают. Она низведена до уровня пропаганды, популяризации текущих художественных выставок. Отсутствие научных критериев привело к хаосу, разнобою в оценке художественных произведений, что в свою очередь позволило волевым методом признавать, ценить произведения одних авторов и отрицать, игнорировать других». Такое смелое заявление на фоне победных рапортов и довольно активной деятельности ТСХ Башкортостана, было чревато нешуточными неприятностями. После статьи последовал вызов в обком партии, где состоялся серьёзный разговор.

Как говорит она сама: «В Республике ещё не сложилась своя искусствоведческая школа, как научно обоснованное явление в сфере гуманитарных исследований. Ни в БГУ, ни в Академии наук (у нас их две), ни в Академии искусств нет соответствующих структур. Художественная практика, музейная и выставочная деятельность развиваются сами по себе. У нас нет системы искусствоведения, которая могла бы на научной основе прослеживать и фиксировать процесс, вводя его в общую ценностную систему. Такая практика давно существует в цивилизованном мире и успешно развивается в России: это Москва, Санкт-Петербург, другие города. Например, в Казани в системе Академии наук Татарстана существует Институт истории, языка и искусства, где работает целый штат искусствоведов». И что, особенно важно, подчеркивает она - «В искусстве, как и в любой сфере жизни все взаимосвязано. Живая практика – создание произведений, а так же научное, критическое и историческое их осмысление составляет единую, тесно взаимосвязанную систему в художественном процессе. Отсутствие связи между практикой и теорией можно расценивать как гуманитарную катастрофу».

«Научная мысль»- продолжает размышлять Альмира Гайнуловна-«лучше и продуктивнее развивается в процессе работы над диссертациями. В Уфе нет ни головного института, ни специальной искусствоведческой структуры, ни специализированного Ученого совета, где можно было бы их защищать. Роль и значение научных исследований в области искусствознания сильно принижены по сравнению с другими сферами науки. В Государственном художественном музее им. М.В. Нестерова, приравнивающемуся к научному учреждению в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Казани, соискателю могут сказать: «Кому нужна твоя диссертация? Ты работаешь на себя. И это даже в случае, когда тема диссертации связана с исследованием творчества самого М.В.Нестерова». Но любая диссертация, написанная и успешно защищенная, работает на развитие в первую очередь отечественного искусствознания. А если общество перестает размышлять, это грозит нам утратой самосознания и самопознания, что ведет к торжеству невежества и безразличию к происходящему и в нас и вокруг нас.

Можно привести пример варварского отношения к культурному наследию. В канун празднования 450 - летия добровольного вхождения Башкортостана в состав России по указанию ретивого чиновника были покрашены черной масляной краской бронзовые скульптуры, украшающие город. Это символические фигуры России и Башкирии у Монумента Дружбы (скульптор Бачурин), бюст С.Т.Аксакова (скульптор Т.П.Нечаева), и другие. Дикое с цивилизованной точки зрения решение было принято без согласования ни с главным архитектором города, ни с любым другим более компетентным лицом. Так они и стоят, черные, обезображенные краской, под которой спрятана благородная фактура бронзы с мягким золотистым блеском в солнечных лучах, темные бархатные оттенками патины в углублениях формы. Многие специалисты, художники, люди неравнодушные говорят о случившемся казусе, но не знают, как исправить положение. К сожалению, у нас нет сообщества музейщиков и искусствоведов, имеющих реальное влияние».

Сегодня А.Янбухтина трудится над созданием новой кафедры декоративно – прикладного искусства и народных промыслов в Институте дизайна и национальной культуры Уфимской государственной академии экономики и сервиса. Действительно незаменимый человек. Хотя, может быть, одним из её достоинств является умение создать команду единомышленников.

Новый интерес к истории шаманизма. Блестящий доклад на эту тему был прочитан в Казани на Международной научно-практической конференции «Истоки и эволюция художественной культуры тюркских народов». Уже получены приглашения на следующие форумы в Монголию и Польшу.

«Юбилей – как говорит сама Альмира Гайнуловна – это катастрофа с привкусом праздника». Но мы все надеемся, что это будет настоящим праздником, который станет ярким событием в культурной жизни республики. С днем рождения, Альмира Гайнуловна! Новых открытий, новых публикаций и счастья!

1. Ювелирное искусство. Девять ответов на один вопрос. А. Янбухтина. Декоративное искусство, № 10 (347), 1986.
2. Р. Хуснутдинова. «Альмира, искусствовед российской провинции», Рампа, № 7 (57), 1998
3.Материалы международной конференции «Искусство авангарда: язык мирового общения», Уфа, 1993.
4. «Бунт 254» «Искусство Ленинграда» № 8, 1990.
5. Обзор диссертаций 1976-1977г.г., Центр, Москва, 1977.
6. Уфимские ворота, Декоративное искусство СССР, № 2 (314),1984.
7. Материалы международной конференции «Искусство авангарда: язык мирового общения», Уфа, 1993
8. Восток. Галерея традиционного и современного искусства фонда «Восток», «Глосса», Уфа, 1997.
9. А. Янбухтина, Ни школ, ни традиций, Советская культура от 26 мая 1987 года