Альмира Гайнулловна Янбухтина– доктор искусствоведения, профессор, заслуженный деятель искусств РБ, член Международной ассоциации историков и критиков искусства (AICA), руководитель башкирского отделения Ассоциации искусствоведов (АИС) –была личностью, безо всякого преувеличения, уникальной.В 28 июля 2023 году ей исполнилось бы 85 лет со дня рождения.Весомость её профессиональных достижений, насыщенная интересными событиями судьба вызывают желаниееще раз вспомнить о жизненном пути и научной биографии АльмирыГайнулловны.
Она относилась к плеяде отечественных искусствоведов, сформировавшихся в легендарные 60-е годы. Этоотносительно короткое время «хрущевской оттепели», отмеченное духом свободы, является важным для понимания творческой природы Янбухтиной, чьи научные статьи, доклады, монографии, художественные концепции музейных и выставочных экспозиций неизменно выделяются смелостью, независимостью, остротой суждений.
Принципиальность в отстаивании творческих взглядов, убеждений проявились у Янбухтиной рано. В 1965 году, в период учебы в Ленинградев Институте живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина при Академии художеств, она вместе с однокурсницей и близкой подругой Галей Кругловой[1]стала одним из основных инициаторов студенческого протеста против присвоения тогдашнему президенту Академии Художеств СССРВ.А. Серову ученой степени доктора искусствоведения. Вместо диссертации на защиту Ученому совету Серовым были представлены отнюдь не исследовательские работы, а тексты докладов, прочитанные им в разные годы на съездах художников. Было известно, что даже эти доклады писал не он сам, а специально приглашенные для этой цели искусствоведы[2].Протест подхватили более двухсот студентов во главе с руководителями профкома, комскомитета института. Это возымело действие: защита псевдодиссертации «всесильного» Серова была отложена, а потом и вовсе отклонена.В выпускной год искусствоведческий курс, где завершала учебу Альмира Янбухтина, вновь отличился, на этот раз выступив против академического догматизма и диктата в учебном и творческом процессе, отказавшись писать дипломные работы на заданные академические, в основе своей уже давно рассмотренные темы[3].Выпускники искусствоведческого отделения заявили о своём желании исследовать творчество ряда все еще закрытых, забытых, неугодных советскому искусству отечественных художников начала ХХ века. Такой темой для студентки из Башкирии стало исследование творчества А.Э. Тюлькина[4], чьи произведения раннего периода можно отнести к искусству эпохи Серебряного века. Смелый поступок едва ли не стоил студентам – участникам протестаисключения из учебного заведения. Лишь поддержка ряда профессоров с кафедры искусствознания, а также письма в защиту опальных студентов, присланные такими выдающимися личностями, как К. Чуковский, К. Паустовского, Б. Полевой помогли остаться в институте и успешно защитить диплом, хотя и с задержкой его получения на один год.
Сказать, что этим все благополучно закончилось, было бы неправдой: шлейф «неблагонадежности» тянулся за А.Г. Янбухтиной долгие годы. Её путь в искусствоведении был достаточно сложен и тернист, но преданность своему делу и увлеченность, профессионализм и последовательность в реализации своих художественных идей и замыслов, помогли ей не толькодостойно выстоять, но и стать известным далеко за пределами республики исследователем традиционного башкирского творчества,искусства народов Южного Урала, пронизанных едиными историческими корнями древнетюркской культуры. Имя и творчество А.Г. Янбухтиной были визитной карточкой башкирского искусствоведения. Именно её в первую очередь вспоминали в Москве, Петербурге, других крупных городах России, когда речь заходила об искусствоведении Башкирии. Автору этих строк доводилось слышать от крупнейших историков искусства, такихкакЦ.Г. Ниссельштраус, Д.В. Сарабьянов, С.В. Голынец и многих других, самые высокие отзывы о профессионально исследовательских и человеческих качествах Янбухтиной.
Наша героиня родилась в 1938 году в Уфе. Но предки ее еще вХIХ веке обосновались в селении Иске Буздяк близ стации БуздякСамаро-Златоустовской железной дороги. За год до рождения Альмиры её семья пережила большую трагедию: дед по отцовской линии – Давлетша Янбухтин был дважды репрессирован, а в 1937 году расстрелян (реабилитирован посмертно). Его сын Гайнулла, отец Альмиры, тяжело больной туберкулёзом, не смог пережить это потрясение и вскоре, в 1939 году, ушел из жизни.Потом началась война – годы лихолетья. Мама отвезла малышку к бабушке (родственники по материнской линии носили фамилию Сабитовы) всоседнюю степную деревню Каран того же Буздякского района, поразительного по красоте природных мест.
«Здесь тянется цепочка татарских деревень: Буздяк, Амирово, Ишмэн, Байраш, Каран, Ак Тау, сюда в 1916–17 годы, находясь в Башкирии, наезжал, подолгу бывал знаменитый Д. Бурлюк,наблюдая и вникая в особенности жизни местных татар», - рассказывала А.Г. Янбухтина и продолжала: «Одна из известных работ знаменитого футуриста – картина «Красный полдень» и была написана в деревне Каран (в ней узнается до сих сохранившаяся планировка улиц).Взглядом, чутьем художника Бурлюк ощутил здесь выразительный национальный татарский колорит, которого еще не коснулась цивилизация. Давлетша Янбухтин был из крестьян, главой большой трудолюбивой семьи (три взрослых сына и три дочери). Это была высококультурная деревенская семья, в которой поддерживались грамотность, образованность, приверженность культуре Ислама. У родственников и близкихосталось в памяти, что в доме Янбухтиных был клавесин, здесь также играли на скрипке, мандолине, гармонике. Особо всем запомнилось, что именно у Янбухтиных была редкая для того времени швейная ножная машина «Зингер». Рассказывали, что в деревне, именно в доме Давлетши Янбухтина собиралась молодежь, устраивая раз в неделю музыкально – поэтические вечера. Известно, что Давид Бурлюк в свои приезды охотно посещал эти вечера. Этот факт отразился в протоколах обвинения Давлетши Янбухтина, где не осталось без внимания следователей НКВД присутствие некогда в его доме художника Бурлюка, эмигрировавшего к тому времени в Америку. Эмиграция тогда квалифицировалась и приравнивалась как «измена родине», и факт, что изменник родины неоднократно бывал в доме Д. Янбухтина, сыграл не последнюю роль в обвинении и последовавшем за ним расстреле».
В 1947 году подросшая Альмира, говорившая только по-татарски, пошла в русско-язычную уфимскую школу. Для деревенской девочки адаптация к городской, русскоговорящей среде была первым серьезным испытанием, которое онапреодолела на удивление быстро и легко.В городе всё было интересно, каждый день она узнавала что-то новое, только всё равно сердце продолжало тосковать по деревне. «Каждое лето, – вспоминала Альмира Гайнулловна, – с началом летних каникул, я стрелой летела в родной степной простор, на волю, в деревню, к бабушке, к тетушкам – милым маминым сестрам».
Мама Альмиры – Рашида, в девичестве Сабитова, по специальностибыла лесоводом, работала в питомнике, в Непейцевской лесной опытной станции, возле Черниковки.Благодаря маминой работе Альмира теперь жила в замечательном садово-парковом хозяйстве, принадлежавшем до революции, знатному уфимскому семейству Базилевских. «Здесь росли экзотические, редкие породы деревьев, кустарников, чудные цветы и травы. Теперь, за прошедшие полвека, все это варварски, начисто уничтожено. В моей памяти этот удивительный сад остался только как волшебный сон», – вспоминала А.Г. Янбухтина.
В детстве, в ранней юности ярких впечатлений бывает много, бездна. Самое сильное, как оказалось впоследствии, радикально определившее ее жизненный путь, стало, уже в старших классах, знакомство и посещениеХудожественногомузеяим. М.В. Нестерова. Хранителем,научным сотрудником музея была тогда Л.В. Казанская, приходившаяся Альмире тетей, после второго замужества мамы.
Людмила Васильевна Казанская, первый искусствовед в Уфе, получивший специальное образование в Ленинградском университете, в истории художественной жизни Уфы занимает особое место. Она проработала в музее всю жизнь – с 1937 по 1961 годы. Следуя ее советам, Альмира начала впервые знакомиться с музеем, по ее рекомендациямчитатьпервые книги по искусству. Одной из таких книг стали воспоминания М.В. Нестерова «Давние дни», изданные еще при жизни художника и глубоко запавшие в душу впечатлительной девочке.
Вместе с Альмирой, во многом благодаря ее стараниям, стала разделять увлечение историей искусства её близкая школьная подруга Валя Теребилова (ныне главный хранитель БГХМ им. М.В. Нестерова В.М. Сорокина). Уезжая на учебу в Ленинград, Альмира, посоветовавшись с Л.В. Казанской, рекомендовала ее вместо себя для работы в музее. Валя тоже через год поступила в Репинский Художественный институт, только на заочное отделение. «Я, уже освоившись в институте, неплохо ориентируясь в Ленинграде, как могла, старалась ей помочь и в учебе, и в ее бытовом обустройстве во время сессий. После учебы, Валя уже долгие годы работает в нестеровском музее. О своей музейной работе она как-то написала в одной из статей: «Я не хочу судьбу иную». Так, в середине прошлого века начиналась судьба двух молодых уфимских искусствоведов, за которыми пришло новое поколение. В провинциипрофессия искусствоведа – редкая, слабо востребованная, но очень нужная в деле воспитания, развития культуры».
В 1960 году Альмиру постигло большое горе – смерть мамы. Детство кончилось. После школы проработав в Художественном музее два года, в том же, 1960-м она едет в Ленинград и поступает в Академию художеств, в Институт им. И.Е. Репина, на очное отделение факультета теории и истории искусств. Очная учеба, разумеется, имеет преимущества в подготовке специалиста по музейному делу. Сам Ленинград – город музей с великолепной исторической архитектурой. В процессе самой учебы бесценный опыт давали лекции замечательных педагогов Академии, выполнение курсовых заданий под их руководством, занятия в знаменитой академической библиотеке–одной из лучших в стране – всё это вместе помогало получить полные, добротные знания в области искусствоведения.
Вспоминая свою студенческую жизнь, Янбухтина писала: «Встречи, общения с яркими, талантливыми людьми, происходившие в стенах института, посещение театров, музеев (тогда, 1961году, в Эрмитаже впервые, после долгих лет, была восстановлена экспозиция произведений импрессионистов и постимпрессионистов). В калейдоскопезапомнившихся событий –спектакли режиссера Г. Товстоногова в БДТ, гастроли Театра на Таганке Ю. Любимова, произошедшее тогда же личное знакомство с ним, а также с известнойактрисой Зинаидой Славиной, с молодым талантом Владимиром Высоцким, памятная встреча с О. Бергольц, где она сама читала стихи, выступления замечательнойплеяды поэтов – шестидесятников, тогда еще совсем молодых: А. Вознесенского, Е. Евтушенко, С. Юрского, В. Сосноры, просмотр фильма шведского режиссера И. Бергмана «Земляничная поляна», знакомство в клубе института с фильмами 1920-х годов, редко появляющимися на экранах города, фильмами Чаплина, а то и вовсе запрещенными, как кинолента «Обломок империи» или с потрясающей правдой фильмом М. Ромма «Обыкновенный фашизм». Это лишь беглый перечень имен, событий, оставивших глубокие впечатления, духовно озаривших, наполнивших мои студенческие годы».
На фотографиях того времени Альмира (ее больше называли Алей – Аленький цветочек) предстает обаятельной, улыбчивой девушкой, в больших глазах которой таится печаль. Рано осиротев, она быстро взрослеет, живя в общежитии на единственную стипендию. Старательная, прилежная, творчески увлеченная, Альмира с третьего курса учится только на «отлично», получая чуть повышенную, чем обычная, стипендию. «Посильно поддерживали мамины сестры, живущие все в той же деревне Каран, особенно помогала Мусфиряапа, всей теплотой сердца любившая меня. Замечательная портниха, мастерица на все руки, к несчастью, парализованная, обезноженная с детства, она жалела меня, одевала, обшивала. А родной институтский профком иногда давал студентам-сиротам бесплатные талоны на питание. Тогда, экспериментируя на себе, я однажды сделала важное открытие: оказывается, если в обед, с дух до трех потерпеть, то потом есть и вовсе не хочется. Мой младший братишка Володя[5], который вскоре потерял и отца, воспитывался в Уфе, у бабушки и тети Маргариты Васильевны – сестры Л.В. Казанской.
После окончания учебы, в 1966 году вернувшись в родную Уфу, Янбухтина приходит на работу в художественный музей им. М.В. Нестерова. Вот как она сама вспоминала это время: «У меня тогда уже была семья, ребенок, а жить было негде. Директор музея Г.Р. Пикунова тут же определила меня на пароход «Уфа – Москва» с просветительской целью: на две недели читать лекции по искусству для судовой команды и пассажиров. Отдельная каюта, судовая кухня и посильная работа – отличная практика для начинающего музейного работника. А через полгода, та же Габриэль Раймондовна, с большим трудом выходила для меня, молодого сотрудника музея однокомнатную квартиру. Такое отношение, конечно, окрыляло. «При поддержке той же Габриэль Раймондовныя с энтузиазмом взялась за изучение и пополнение коллекции башкирского народного искусства, продолжив работу, начатую еще в 1920–30-е годы художниками Ю.Ю. Блюменталем, К.С. Девлеткильдеевым, В.С. Сыромятниковым. В сложные военные и послевоенные годы, напротяжении тридцати лет, работа была приостановлена. Все внимание было переключено и сконцентрировано на развитие современного изобразительного искусства, в основном живописи».
Молодой искусствовед А. Янбухтина вскоре набирается опыта в музейной работе. В 1967 году, вчерашняя студентка, лёгкая на подъем, неприхотливая в быту, на попутках, на лошадях, а то и пешком, в слякоть, дождь бесстрашно добирается до самых глухих, отдаленных башкирских деревень в поисках немногих мастеров традиционного творчества и сохранившихся предметов народного искусства. Альмира свободно владела и татарским, ибашкирским языком, что помогало общению с деревенскими жителями, давая возможность объяснить им доступно непростую цель её приезда. Янбухтина умела расположить к себе деревенских жителей, с пониманием и сердечным вниманием вникая в их проблемы. «Они думали, что я газетный работник», – вспоминала она и продолжала: «Находя нужную вещь, просила продать ее, конечно, за символическую цену, оставляя договор – обязательство об оплате за подписью министра культуры, тогда К.Г. Тухватуллиной.Деньги из министерства аккуратно переводились адресату. Понятно, что люди очень неохотно расставались с дорогой их сердцу семейной реликвией. Их надо было убедить».
Кроме этих необходимых качеств в полевой экспедиционной работе, она демонстрировала безупречный художественный вкус. Так, благодаряусилиямАльмиры Янбухтинойколлекция нестеровского музея за короткое время, с 1966 по 1969 гг. ощутимо пополнилась высокохудожественнымиизделиями народных мастеров.
По итогампервой экспедиции Янбухтиной на север Башкирии, в Белакатайский район, в одном из залов музея была организована небольшая, но очень интересная экспозиция из привезенных экспонатов. Оказавшаяся в это время в Уфе московская комиссия из министерства культуры РСФСР, в лице Н.Н. Голованова, знакомившаяся с работой художественного музея, обратила внимание на экспозицию выставки башкирского народного искусства и оценила работу молодого сотрудника музея. Альмире Янбухтиной было поручено подготовить доклад и представить его на всесоюзной конференции по вопросам народного искусства в Академии художеств СССР. Выступление молодого уфимского искусствоведа прошло настолько успешно, что его отметили и предложили участвовать в работе всесоюзного семинара искусствоведов в Доме творчества на Сенеже, под Москвой.
Затем, такие семинары с 1970 по 1991 годы стали проводиться ежегодно, в курортном городе Паланга, в Литве. А. Янбухтина неоднократно приглашалась на эти семинары, как перспективный, подающий надежды исследователь. В работе семинара, как правило, участвовало 25–30 человек, достаточно известных искусствоведов исреди них было несколько молодых авторов. Эти семинары явились настоящей, углубленной школой профессионального мастерства особеннодля молодого поколения. Материалы семинаров ежегодно публиковались в сборнике «Советское искусствознание».В 2013 году, уже в постсоветское время, они были обобщены иподготовлены к изданию руководителем семинаров В.П. Толстым – доктором искусствоведения, профессором, членом-корреспондентом Российской Академии художеств[6]. «Присутствие цензуры в работе семинара на самом деле, было формальным, дискутировали жарко, свободно, не задумываясь о возможных последствиях», – вспоминала Альмира Гайнулловна.
В 1969 голу А. Янбухтина поступает в очную аспирантуру в Москве, в НИИ Художественной промышленности. Она начинает увлеченно работать над кандидатской диссертацией под научным руководством профессора. видного специалиста в области фольклора, народного творчества Э.В. Померанцевой. Внимательность и благосклонность к теме исследования Янбухтиной проявлял доктор искусствоведения, профессор МГУ М.А. Ильин. Он велсеминарские занятия аспирантов.
Вслед за трудами башкирских этнографов Н.В. Бикбулатова, С.Н. Шитовой, ее работа становится первым, по методике разработке темы, искусствоведческим исследованием в области башкирского народного искусства. В диссертации Янбухтина предложила свой метод изучения и анализа произведений народного искусства, рассматривая их в едином ансамбле, во взаимосвязи с архитектурой крестьянского жилища – средой бытования традиционно-национальной культуры. Основные тезисы её исследования были опубликованы на страницах ежегодника «Советское искусствознание – 76», а также в книге «Критерии и суждения в искусствознании (М., 1989). ПредложенныйЯнбухтиной метод системного, комплексного изучения произведений народного искусства и ныне сохраняет свою актуальность.
Наделенная от природы проницательным умом, Альмира Янбухтина сочетала редкостную широту зрения и свободу суждений, проникая в сутьхудожественных явлений, в сложное сплетение взаимосвязей, недоступных поверхностному взгляду, и умеет изложить результаты анализа ясно, запоминаемо и поэтично. В качестве примера приведем небольшой отрывок из её книги: «Язык самого древнего вида искусства – орнамента – это не что иное, как магические ритмы, знаки, цветовые, звуковые, пластические ощущения и переживания, полученные от природы, от самой жизни. Действительно, в музыке курая, кубыза – древних музыкальных инструментов кочевников мы чувствуем голоса и звуки степи, ветра, звон цикад, пение птиц, топот коней, вздох-испуг овечьего стада и как бы над всем этим – голос поющего путника. Поэтические образы, сложившиеся в культуре народа с древности в музыкальном или устном фольклоре, в убранстве юрты или праздничном наряде невесты – все результат взаимодействия души человека с Природой, Вселенной»[7]. Так трепетно, красиво, глубоко, соединяя философию, поэзию и искусствоведение, может писать только ученый, влюбленный в предмет своего исследования!
В исследованиях А. Янбухтиной постепенно обозначаются две линии ее научных интересов: башкирское народное творчество, впервые рассмотренное не только как этнографический фактор, но и как феномен искусства, нашедший преломление, преображение в современном декоративном творчестве тюрко – язычных народов исламского мира. Вторая тема: становление,развитие искусства живописи Башкортостана в ХХ-м столетии.
Последнюю представляют статьи к монографическим альбомам, посвященным творчеству А.Э. Тюлькина (1975), А.Ф. Лутфуллина (1975), Б.Ф. Домашникова (1985),Ф.Р. Ергалиева (1997), М.Д. Кузнецова (2009), М.Р. Гатауллиной (2015). В каждой из них творчество художников рассмотрено Янбухтиной в хронологии со временем, в контексте происходивших тогда художественных явлений. Статьи АльмирыГайнулловны, даже научно популярные, отличаются беспристрастностью, логикой анализа, вкупе с бережным, внимательным отношением к творчеству автора в целом и к его отдельным произведениям в частности.
В 1967–1970 годах Янбухтина становилась участником этнографических экспедиций Института истории, языка и литературы, организуемых Н.В. Бикбулатовым и С.Н. Шитовой. В русле научных интересов оказалась и предложенная ей в качестве искусствоведа-консультанта работа вХудожественномобъединении «Агидель».Вместе с художниками и мастерами этого предприятия,в его экспериментально-художественной лаборатории (ЭХЛ) в 1981–1988 годах она обсуждала, анализировала новые изделия в процессе их разработки. Замечания, предложения Янбухтиной были чрезвычайно ценными, заметно влияли на улучшение качества и ассортиментавыпускаемой продукции. В 1986 году, работая в «Агидели» Янбухтина совершила путешествие с группой художниковпо таджикским дорогам, посетив Самарканд,Среднюю Азию, Узбекско-Таджикское Припамирье, Исфару, Куляб. Вспоминая об этой поездке, она писала: «Никогда не забыть остановку на несколько дней в кишлаке Чорку. Помнится, как там дети играли у быстрого, шумного, с гор стекающего ручья. И буйно цвело возле калитки высокое дерево урюка. Как точно выраженэтот поэтический образ у Ахматовой: «Своё бормотали арыки и Азией пахли гвоздики».Все осталось, не уходит из памяти, словно было вчера, совсем недавно».
Диапазон творческих, научных интересов, сфера их приложения у Янбухтиной был невероятно разнообразен и широк. С началом постсоветского времени, в 1990-е годы, в Уфе, в системе первого коммерческого банка «Восток», она формирует банковскую коллекцию произведений традиционного народного и современного искусства. Она, как профессионал, смело объединяет в целостное, единое художественное собрание произведенияразновременных, стилистических разных видов искусства, обнаруживая в них общие точки соприкосновения, черты преемственности.
Через десять лет, частично на базе банковского собрания, А. Янбухтина формирует другую художественную галерею – Академия.На этот раз – в стенах Уфимского института экономики и сервиса, ныне влившегося в систему Нефтяного университета (УГНТУ).
В 1993 году выходит книга Янбухтиной «Народные традиции в убранстве башкирского дома», быстро ставшая библиографической редкостью. В школьной учебной программе она рекомендуется как учебник. Многолетнюю плодотворную работу по собиранию и изучению народного искусства А.Г. Янбухтина дополнила, обобщила и представила в виде научного доклада на Ученом совете в Москве, в ВНИИ искусствознания и, по совокупности трудов защитив в 2003 году докторскую диссертацию. Несколько переработанная в жанре научно популярной литературы, она была издана в виде монографии «Декоративное искусство Башкортостана. ХХ век» в Уфе, в 2006 году к юбилею республики.
«Поиск истины, изучение коллективного народного творчества – сложный, кропотливый, медленный труд, но настолько увлекательный, что пути-дороги неудержимо зовут в дальние края», – признавалась Альмира Гайнулловна и добавляла: «внедрение в тему происходит не только через книжные, музейные источники. Необходимо близко соприкоснуться с живой подлинной жизнью самого народа, прочувствовать, пережить, увидев ее своими глазами, быть в душе художником, неутомимым путешественником – Миклухо Маклаем.Я это поняла ещё в студенческие годы, когда мне довелось побывать в Мурманске –странеоленей, у лопарей, самоедовна празднике народов Севера. После первого курса во время прохождения практики участвовала в археологических раскопках в Сибири, в Минусинской долине, где познакомилась с маленьким исчезающим народом – телеутами.Поэтому я осознанно, с 1967 года исходила почти всю восточную часть Башкирии с севера (Белакатайский,Кигинский, Учалинский районы) до Хайбуллинского, до Оренбуржья. И вот, через сорок с лишним лет, в 2013 году, весьма в преклонном возрасте снова отправилась в экспедицию по северным районам РБ со своим магистрантом Флоридой Имангуловой, чтобы ее ознакомить с особенностями полевой работы в сборе научного материала. А еще хотелось увидеть своими глазами, как изменилась жизнь и творчество народа за прошедшие четыре десятилетия».
Помимо напряженной научной деятельности А.Г. Янбухтина всегда много сил и времени отдавала преподавательской работе. По её собственному признанию «читала не строго академические лекции по книгам, а как бы живо делилась со студентами своими знаниями об искусстве, полученными и в уединении с книгами, в тиши библиотек, и личными впечатлениями, размышлениями, пришедшими в живом познании искусства в поездках, путешествиях, неожиданно случившихся встречах. Её интересные лекции с благодарностью вспоминают в Уфимском училище искусств, Уфимском государственном институте искусств (1973–1975), на кафедре архитектуры Уфимского нефтяного института (1976–1981). Незадолго до своего ухода она завершила монографию, посвященную замечательному башкирскому художнику Алексею Кузнецову.
Несмотря на проблемы со здоровьем, Альмира Гайнулловна с момента основания и до конца своей жизнибессменно возглавляларегиональное отделение Ассоциации искусствоведов РБ – общественную, некоммерческую, внебюджетную, волонтерскую организацию.С 2011 года под ее руководством периодически готовились и издавались сборники научных статей «Искусство Евразии» – на перекрестках культур. Проблемы регионального искусствознания». Вышли четыре таких сборников, включившихв себя материалы не только местных искусствоведов, но и исследователей из других регионов страны.
Альмира Гайнулловна Янбухтина всегда делала то, что считала нужным и справедливым. Во многих ее публикациях затрагиваютсясложные проблемы, сложившиеся в искусствознании республики. «В провинциальной, слабо развитой искусствоведческой мысли, происходившие и уже давно оставленные без внимания художественные проблемы, так остаются не рассмотренными. Сфера приложения сил ограничивается в основном составлением выставочных каталогов. Между тем, сквозной каталог собрания БГХМ им. М.В. Нестерова не составлен. Вековая история становления, эволюция развития башкирского изобразительного искусства документально не изучена и не рассмотрена, как не написана история самого Художественного музея. Искусствознание – научная дисциплина в системе гуманитарных наук и развивается оно более двух столетий. В республике она выпала из своей же системы, что говорит о состоянии умов в обществе»[8], – с горечью констатировала в одной из своих статей А.Г. Янбухтина. Онасмело говорила о болевых точкахв современном искусстве Башкортостана, вскрывала слабые стороны в развитии искусствоведения в республике, даже если этим рисковалаиспортить отношения с людьми, в том или ином плане «влиятельными» (часто ее оценки достоинств или недостатков какой-либо личности, творческойработы не совпадали с официальным мнением). Пример тому – статья об установленном в сквере уфимского художественного музея памятнике М.В. Нестерову[9]. Если писала Янбухтина, можно было не сомневаться, что разговор пойдет по делу и без обиняков. Её позиция всегда была принципиальной, замечания обоснованными. Независимость взглядов и поведения оставались природной чертой Альмиры Гайнулловны.
Мы учились у нее духовно – нравственному постижению основ искусства, красоте искусствоведческого анализа, широте мышления, равно как и этике отношения к человеку, бескорыстию, принципиальности – качествам столь необходимым для выживания в этом сложном, противоречивом, агрессивном современном мире.
В завершение несколько слов хочется сказать о человеческих качествах Янбухтиной. Альмира Гайнулловна была лишена черт конформизма и представляла собой тип человека открытого, общительного, исключительно доброжелательного. Умела дружить, ценить людей, была всегда готова протянуть руку помощи, утверждая, что получает от этого душевное удовольствие. В нашей памяти она остается удивительно позитивным, солнечным человеком, рядом с которым было тепло, светло и радостно.
Элеонора Хасанова
_____________________________________________
[1]Галина Круглова (впоследствии Г.Л. Дайн), кандидат искусствоведения, известна как автор более десятка книг – научных изданий по вопросам детской культуры и традиционной игрушки в России. После окончания института им. И.Е. Репина вместе с А.Г. Янбухтиной продолжила учёбу в Москве, в аспирантуре у выдающегося искусствоведа - профессора М.А. Ильина. В 1987 году подруги организовали совместную экспедицию в Башкирию: «Москва. НИИХП – Уфа. «Агидель» в поисках материалов по народной игрушке. Результаты экспедицииподробно освещены в книге Г.Л. Дайн «По России – за игрушкой», щедро иллюстрированной уникальными цветнымиснимками, сделанными в поездке.
[2]Пастернак Я. Бунт 254-х. Противостояние. // Искусство Ленинграда, – Л.: Аврора, № 8, - 1990 - С.53–63.
[3]Подобное выступление студентов в стенах Императорской Академии Художеств произошло, как известно, еще 100 лет тому назад, в 1863 году. Тогда студенты-живописцы в знак протеста против заданной академической темы, никак «не связанной с русской жизнью», покинули Академию, организовав сначала Артель художников, а затем и Товарищество передвижных художественных выставок.
[4]Через десять лет ее работа, отмеченная комиссией на защите, как одна из лучших, была опубликована в виде небольшой монографии в известном ленинградском издательстве «Художник РСФСР». Скромное издание, не утратившее своей актуальности, до сих пор остаётся единственной монографической разработкой по творчеству художника, оказавшего в прошлом столетии решающее влияние на формирование уфимской школы живописи.
[5]Брат Володя вырос, стал врачом-нейрохирургом, давно живет и работает в США в одном из престижных госпиталей в Балтиморе.
[6]В 2013 году в Москве, издательством Галарт была выпущена книга «Очаг свободомыслия», посвященная всесоюзным искусствоведческим семинарам в Паланге 1970–1991. В книге отведены страницы, отразившие участиеА. Янбухтиной в семинарах.
[7]Янбухтина А.Г. Народные традиции в убранстве народного дома. –Уфа: Китап, - 1993. – С.38.
[8]Янбухтина А. Ни школ, ни традиций // Советская культура. – 26 мая, 1987.
[9]Янбухтина А.Г. О памятнике М.В. Нестерова в Уфе//«Искусство Евразии» – на перекрестках культур. Проблемы регионального искусствознания». Сборник материалов IV Всероссийской научной конференции. – Уфа: УГНТУ, 2018, – С.73–77.