А.К.Якимович. Полеты над бездной.

А.Якимович. Полеты над бездной. Искусство, культура, картина мира. 1930 – 1990.

Книга вышла в 2009 году. . В форме живых бесед автор рассматривает избранные страницы искусства, культуры и ментальной жизни Запада и Советского Союза в середине и второй половине ХХ века. Параллели и расхождения путей развития в столь различных ареалах культуры впервые рассматриваются в их связи и сопоставлении, на фоне общих для всех сторон этой драмы исторических событий и процессов. Исследователь предлагает свою личную трактовку ключевых картин и книг, фильмов и архитектурных произведений этого периода, и в то же время опирается на обобщенную теоретическую концепцию развития искусства и культуры Нового времени.

Название «Полеты над бездной» родилось из одной идеи Карла Ясперса, который в середине ХХ века заявил, что цивилизация падает в бездну. Мрачные диагнозы подобного рода во множестве раздавались в эпоху исторических трагедий. Но Ясперс повернул эту мысль весьма неожиданным и дерзким образом: он предложил «превратить падение в полет». Это означало: не противиться истории, не отворачиваться от новейших гримас искусства и литературы. Перестать сражаться «за» и воевать «против» (авангарда, соцреализма, культур-сталинизма, американизма, неомодернизма, концептуализма, и так далее). Попытаться наконец прочитать объективные смыслы, не получившие еще своего голоса и облика, рассказать о судьбе художника перед лицом власти и общества, идеологий и систем, «высших истин» и требований времени. Споры о двадцатом веке должны будут раньше или позже перейти от оправданий и обвинений прошлого к участливой объективности, а следовательно – к пониманию.
Тогда, наконец, мы начнем мыслить о делах двадцатого века так, как почти уже научились мыслить о делах более ранних эпох. Это означает, что гордость и радость за прошлое, восторженное любование, саркастическое недоверие, отвращение и насмешка все равно будут присутствовать в нашем историческом мышлении (мы иначе все равно не умеем), но они перестанут быть пристрастными. Избежать заинтересованности и опасливости трудно, но надо к этому стремиться. Разумеется, тут не годятся маршруты постмодернистской мысли, с ее усталым релятивизмом и элитарным умничаньем. Мне всегда казалось, что историки искусства, культуры и мысли очень выиграли бы, если бы усвоили реальный историзм Пушкина, Толстого и Чехова. Тогда парадоксы и драматические напряжения ХХ века перестанут быть поводом для самоутверждения, сведения счетов и сиюминутного политиканства, а превратятся в предмет исторического и философского познания.