В течение многих лет историограф Дома Багратионов Иосиф Бичикашвили интересовался регалиями, и в частности, короной имеретинских царей, которые могли храниться в фондах музея искусств им. Ш.Амиранашвили. Сравнительно недавно, совершенно случайно, при работе над описями Гелатского монастыря, находящимися в Центральном историческом архиве Грузии, я наткнулась на упоминание "царской короны", где впервые смогла ознакомиться с ее описанием. Стало ясно, что она была сделана не из металла, а вышита золо?тными нитями, украшена драгоценными камнями и увенчана семью крестами. О своей находке я поставила в известность сотрудников Отдела вышивки и тканей музея искусств им. Ш.Амиранашвили. Они в свою очередь мне подтвердили, что это предмет древности хранится у них, но является, согласно инвентарным сведениям, архиерейской митрой. Бывшая заведующая отделом М.Кецховели сделала заключение, что это - уникальный образец ритуальной митры с семью крестами! Более того, сотрудниками отдела было выдвинуто предположение, что записи в описях ризниц Гелатского монастыря, относительно короны, сделаны несведущими и малограмотными монахами, которые не смогли отличить митру от царского венца. В связи с этим заявлением считаю необходимым отметить, что описи составлялись не одним лицом, а несколькими, и в некоторых случаях - специальной комиссией, куда входили представители духовенства разного сана. Как, например, в самом конце описей 1878-79 годов, которые составлялись под непосредственным контролем Преосвященного епископа Имеретинского Гавриила, поставлены подписи членов комиссий.
Согласно архивным данным Е.Такайшвили, на короне были надписи, о которых сотрудники отдела не имели понятия, и которые впервые рассмотрели после проявленного нами по этому поводу интереса. В них упоминается некий митрополит (mRrdelT-mTavari) Митрофан, который отмечает, что эта корона является его собственностью (romlisa ars gKrgKni ese).
На сессии музея искусств им. Ш.Амиранашвили (16 июня 2004 года) мной и И.Бичикашвили был сделан о короне доклад, на который были приглашены представители потомков имеретинских царей. При его бурном обсуждении сотрудники Отдела вышивки и тканей делали акцент на надписи и на митрополита Митрофана, ставшими для них главными доводами в утверждении принадлежности венца к применяемым при богослужении предметам. Но при этом ими не была установлена ни личность Митрофана, не были также определены ни характер написания надписей, ни их палеографические и технические особенности. Ими полностью отвергался тот факт, что надписи не всегда являются главным аргументом при атрибуции любого предмета древности, и что в основном они являются вспомогательными моментами, которые иногда помогают уточнить период его создания, а также дать дополнительную информацию о его передвижении во времени и в пространстве.
В конечном итоге, в разных источниках я начала искать неизвестного в истории грузинской Церкви митрополита Митрофана. В результате поисков вырисовался портрет одного из сподвижников царя Теймураза I в его борьбе за независимость Грузии. Затем была написана вторая часть работы – история короны имеретинских царей, исторический экскурс которой был сделан при консультации И.Бичикашвили.
Считаю необходимым поблагодарить искусствоведа из Германии И.Бенчева, украинского историка Ю.Савчука, сотрудников Центрального исторического архива Грузии, бывшую заведующую рукописно-мемориального отдела Музея искусств им. Ш.Амиранашвили И.Дзуцову и сотрудницу музея Н.Надарая, оказавших помощь в работе.
Согласно архивным данным Е.Такайшвили, на короне были надписи, о которых сотрудники отдела не имели понятия, и которые впервые рассмотрели после проявленного нами по этому поводу интереса. В них упоминается некий митрополит (mRrdelT-mTavari) Митрофан, который отмечает, что эта корона является его собственностью (romlisa ars gKrgKni ese).
На сессии музея искусств им. Ш.Амиранашвили (16 июня 2004 года) мной и И.Бичикашвили был сделан о короне доклад, на который были приглашены представители потомков имеретинских царей. При его бурном обсуждении сотрудники Отдела вышивки и тканей делали акцент на надписи и на митрополита Митрофана, ставшими для них главными доводами в утверждении принадлежности венца к применяемым при богослужении предметам. Но при этом ими не была установлена ни личность Митрофана, не были также определены ни характер написания надписей, ни их палеографические и технические особенности. Ими полностью отвергался тот факт, что надписи не всегда являются главным аргументом при атрибуции любого предмета древности, и что в основном они являются вспомогательными моментами, которые иногда помогают уточнить период его создания, а также дать дополнительную информацию о его передвижении во времени и в пространстве.
В конечном итоге, в разных источниках я начала искать неизвестного в истории грузинской Церкви митрополита Митрофана. В результате поисков вырисовался портрет одного из сподвижников царя Теймураза I в его борьбе за независимость Грузии. Затем была написана вторая часть работы – история короны имеретинских царей, исторический экскурс которой был сделан при консультации И.Бичикашвили.
Считаю необходимым поблагодарить искусствоведа из Германии И.Бенчева, украинского историка Ю.Савчука, сотрудников Центрального исторического архива Грузии, бывшую заведующую рукописно-мемориального отдела Музея искусств им. Ш.Амиранашвили И.Дзуцову и сотрудницу музея Н.Надарая, оказавших помощь в работе.