Предисловие автора
Эта книга посвящена одному из главных центров религи- озной, политической и культурной жизни французского сред- невекового государства – королевскому аббатству Сен-Дени, расположенному в Иль-де-Франс, аббату Сугерию и первой готической программе храмовой декорации, предназначенной для перестроенной им в 40-е годы XII века базилики Сен-Дени.
Аббатство Сен-Дени на протяжении столетий играло осо- бую роль в истории Франции. Оно не раз оказывалось в эпи- центре политических событий и революционных потрясений с момента своего возникновения, которое связывают с именем короля Дагоберта (608–639) – представителя первой француз- ской королевской династии Меровингов. С меровингских вре- мен аббатство стало местом погребения франкских королей и монархов Франции. Значимость его для истории этой страны можно сравнить только с собором Реймса, где проводились коронации большинства французских правителей. «В крипте Сен-Дени уходили в землю корни монархического древа, корни королевства, которое Хлодвиг с помощью Бога и Святого креще- ния основал на руинах римского могущества. После коронации владыка Франции возлагал корону и символы своей власти к гробницам, где покоились его предшественники. Он приезжал сюда, чтобы взять орифламму, когда отправлялся в военный по- ход. Здесь возносились молитвы о даровании победы и велась хроника подвигов» – пишет о базилике Сен-Дени известный французский историк Жорж Дюби [Дюби 2002, с. 123].
Именно аббатство Сен-Дени, основанное на месте захоро- нения св. Дионисия – одного из наиболее почитаемых фран- цузских святых, первого епископа Парижа, который известен как апостол и «особый покровитель» Галлии, как называли его франкские короли в своих указах, стало местом соединения бо- гословской мысли Востока и Запада и своеобразным центром изучения греческой культуры во Франции. В IX веке аббат Сен- Дени Ильдуин стал первым на Западе переводчиком текстов Дионисия Ареопагита (Псевдо-Дионисия). На протяжении всей истории аббатства отдельные части мессы здесь всегда служились на греческом языке, а во второй половине XII века в аббатстве был составлен полный текст греческой службы. Такой интерес к греческой культуре в сердце франкского ко- ролевства был связан, прежде всего, с легендарной личностью св. Дионисия – главного патрона аббатства, в лице которого аббат Ильдуин соединил трех Дионисиев: Дионисия Париж- ского – первого епископа Парижа, грека Дионисия – члена Ареопага, ставшего учеником апостола Павла, и автора бого- словских трудов («Corpus areopagiticum»), известного под име- нем Дионисия Ареопагита (Псевдо-Дионисия). Инициировало это «соединение» то, что в сентябре 827 года в Компьене, при дворе Людовика Благочестивого, короля франков и императо- ра Запада, появились послы императора Востока Михаила Заи- ки. Среди подарков, которые они вручили королю, была грече- ская рукопись Ареопагитиков (cod. gr. 437, BNF), находящаяся ныне в Национальной библиотеке Франции. Манускрипт был немедленно отправлен в аббатство Сен-Дени, куда он прибыл
8 октября 827 года, накануне празднования дня св. Дионисия. Вскоре аббат Ильдуин получил указание короля создать но- вую (третью) версию легенды о св. Дионисии, в результате чего главный патрон аббатства св. Дионисий стал одновременно не только парижским епископом и епископом Афин, рукополо- женным апостолом Павлом, но и знаменитым греческим бого- словом, тексты и идеи которого, получили на Западе широкое распространение. Благоговейно почитались они и в аббатстве Сен-Дени, монахи которого неустанно поддерживали особый статус св. Дионисия во франкском королевстве, а также зани- мались составлением и популяризацией его жития.
Базилика Сен-Дени, перестройка которой осуществлялась аббатом Сугерием в период его управления аббатством, сыгра- ла особую роль в культурной истории всей Западной Европы. Именно здесь длительные духовные искания религиозной мыс- ли Запада и Востока обрели, наконец, художественную форму, которая положила начало явлению, названному П. Франклем «готической цивилизацией», породив при этом новый стиль в истории искусства, который спустя много столетий обрел имя «готика». Здесь стараниями аббата Сугерия была сделана по- пытка визуализации основных концепций христианского уче- ния в «архитектуре света» и в системе храмовой декорации, ко- торая привела к смене романской парадигмы на готическую. Этот творческий поиск получил дальнейшее развитие в знаме- нитых готических соборах Франции, Англии, Испании и дру- гих стран Западной Европы.
Готическое искусство представлено разнообразными памят- никами, относящимися к различным периодам и географическим зонам. Они могут быть не похожи друг на друга, но есть у них некая общая духовная основа, которую попытался вы- разить в программе базилики Сен-Дени аббат Сугерий. Мож- но сказать, что готический храм – это визуальное воплощение комплекса веками вынашиваемых и осознаваемых христиан- ской средневековой цивилизацией идей о Боге как едином ис- точнике света, истины, красоты, добра и порядка во Вселенной, о единстве и гармонии мироздания, воплощающем Божествен- ные законы, о человеке и его пути к Богу.
Однако, несмотря на то что сегодня мы восхищаемся готи- ческими храмами, мы недостаточно глубоко постигаем то, что лежит в основе этого явления. «Даже в том случае, когда они со- хранены для нас в материальном смысле, – пишет Г. Янтцен, – их духовное значение во многом остается для нас сокрытым» [Jantzen 1984, p. viii]. И действительно, эти памятники, как и многие другие, отделенные от нас веками, ставят перед иссле- дователями целый ряд сложнейших задач, от археологических исследований и необходимости определить, какие элементы изучаемого объекта относятся к изучаемой эпохе, а какие по- явились в результате последующих трансформаций и рестав- раций, до попытки разобраться в тех многоуровневых системах смысла, которые они в себе несут. Среди фундаментальных за- дач в этих исследованиях важная роль отводится задаче, кото- рую можно кратко сформулировать как попытку прочтения визуального послания сложного духовного содержания, кото- рое представлялось его авторам чрезвычайно важным и значи- мым не только для них самих, но и для их потомков, послания, сохраненного в веках...
Базилика горнего света
Григорий Каганов
Предлагаемая читателю книга относится к особому классу работ – это не просто первоклассное исследование главного храма аббатства Сен- Дени, но и важный пункт в долгой, более чем четырехвековой истории его изучения (историю эту, мне кажется, допустимо отсчитывать не от первой публикации о базилике Сен-Дени, выпущенной деканом аббатства Жаком Дубле в 1625 году, как указано автором /с. 28/, а от первых штудий этого готического шедевра, выполненных около 1600 г. архитектором Винченцо Скамоцци, истовым палладианцем и «отцом классицизма» – см. рис. 22, с. 264). Пункт этот важен в двух отношениях. Во-первых, книга Елены Хрипковой – уникум в российской медиевистике. Хотя сама по себе готи- ка как художественное явление всегда, начиная с коллекций графа Сергея Строганова и записок профессора Степана Шевырева, увлекала истори- ков искусства двух предшествующих веков, но до сих пор не было ни од- ного монографического исследования, посвященного базилике Сен-Дени, этому истоку огромной готической традиции. Выход настоящей книги из печати будет означать, что этот зияющий провал заполнен – и заполнен на очень высоком научном уровне.
Во-вторых, в ней впервые для отечественной традиции исследование всех архитектурно-художественных особенностей знаменитой базилики опирается на единое и, добавлю, самое надежное основание, а именно на досконально изученное автором символическое богословие аббата Суге- рия, который своеобразно использовал и развивал не только латинскую, но и греческую, ранневизантийскую толковательную традицию. Значи- мость данной книги выходит далеко за пределы истории монастырской церкви Сен-Дени. Автору свойствен настолько обстоятельный подход ко всему, за что она берется, ею проработан, упорядочен и соединен сквозными связями такой огромный материал, что его хватило бы целому НИИ на несколько лет интересной и продуктивной работы. На основе этого материала там могли бы написать серию книг о культуре европей- ского Средневековья, включая эволюцию католической и православной теологии, историю архитектуры XII века и архитектурной реставрации XVIII–XIX веков, развитие готической скульптуры и декоративно- прикладного искусства и многое другое.
Одна из стержневых идей книги – идея типологического, в средне- вековом смысле этого слова, соответствия Ветхого и Нового Заветов. Идея эта блестяще подтверждена тонкими интерпретациями сложней- ших композиций в порталах западного фасада базилики. Основные мотивы композиций и их типологическая опора на священные тексты сведены, ради удобства читателя, в подробную таблицу, занимающую несколько страниц (с. 113–115) – лишнее доказательство исключитель- ной добротности исследования. Классическую формулировку св. Авгус- тина: «В Ветхом Завете скрывается Новый, в Новом Завете прояв- ляется Ветхий», автор приводит на с. 115 и там же дополняет ее своей поэтичной метафорой: «Единое изобразительное поле становится носи- телем двух взаимосвязанных текстов таким образом, чтобы „дно" Вет- хого Завета просвечивало сквозь „воды" Нового».
В истолкованиях скульптурного убранства порталов автор убеди- тельно обосновывает сложение двуединой композиции «Трона благо- дати», в которой буквально совмещены образы Ветхого и Нового За- ветов. Так, фигура Христа в тимпане центрального портала соединяет образ распятого на кресте Спасителя (выше пояса) и Царя Небесного во славе (ниже пояса). Для объяснения столь необычной композиции автор развертывает оригинальную и продуктивную гипотезу о связи это- го пластического сюжета с важными моментами евхаристической служ- бы – ангельским гимном «Sanctus» и молитвой «Te igitur» (с. 171–174, 205–207). Автор также выяснила, что данное скульптурное решение исходило из опыта иллюминации богослужебных книг как Сугериевой эпохи, так и более ранних времен. Выводы, сделанные ею из этих на- блюдений, составляют ее личный (и в ее лице – российской медиеви- стики в целом) серьезный вклад в изучение проблематики аббатства Сен-Дени, вообще-то не обделенного пристальным вниманием самых известных ученых Европы и США.
Взаимную дополнительность фигур распятого и царственного Христа автор соотносит с самыми острыми богословскими проблемами тогдаш- ней эпохи – с двумя «нераздельными и неслиянными» природами Сына Божия, с яростными спорами католиков и православных о Его крестной смерти (с. 177) и о таинстве Святого Причастия. В монографии много раз подчеркнута умиротворяющая позиция аббата Сугерия в этих тео- логических конфликтах, как и в других – политических или хозяйствен- ных. Показано, что всюду он старался, и как правило с успехом, найти точку равновесия, совмещающую противонаправленные силы. Одним из самых наглядных образов такого совмещения была стрельчатая арка, и аббат Сен-Дени знал об этом, наверное, лучше нас. Неслучайно в од- ной из своих более ранних работ «Аббат Сугерий и его эпоха. Часть 2» г-жа Хрипкова проницательно замечает: «Если и был теолог, который принимал самое активное участие в строительстве и мог разобраться в этом вопросе со всей свойственной ему дотошностью, то это был аббат Сугерий» (с. 19 электронного издания).
Интерпретируя скульптуры порталов, а также резных капителей и витражей деамбулатория базилики, автор исходит из приверженно- сти современников Сугерия «трансформировать вербальный образ в визуальный максимально близко к тексту» (с. 102). Эта потребность образованных людей того времени бесспорна. «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Но автор разворачивает свой тезис дальше и многократно указывает на то, что сама архитектура пере- строенной базилики была особого рода пересказом тех прославленных и священных зданий, которых ни заказчик, ни его архитекторы знать не могли, хотя их описания существовали. Здесь современный исследова- тель сталкивается с проблемой очень трудной переводимости простран- ственных «текстов» архитектуры на словесный язык. Скажем, подроб- ные описания Иерусалимского Соломонова храма в «Иудейской войне» и «Иудейских древностях» Иосифа Флавия, в трактате «Миддот» рабби Элиезера бен Якова, а также в Септуагинте и латинской Библии (Третья книга Царств и Вторая книга Паралипоменон) не позволяют восстановить облик Соломонова храма хотя бы виртуально. Даже стро- ительная графика далеких эпох мало помогает в этом. Древние чертежи Соломонова храма, дошедшие до нас в трудах рабби Моше бен Маймо- на (Моисея Маймонида), младшего современника аббата Сугерия, со- ставлены на графическом языке, который не могли однозначно прочесть позднейшие ученые.
Еще одну опорную идею книги составляет иерархия разных уровней толкования любых явлений, очень важная для средневековой культуры и корнями уходящая в непроглядную древность. Автор в своих утон- ченных интерпретациях замыслов и решений аббата Сугерия весьма эффективно использует сравнительно позднюю четырехступенчатую версию этой идеи, около тысячи лет работающую в европейской толко- вательной традиции. Такая версия позволяла упорядочить постепенный переход от обыденного понимания вещей к эзотерическому и духовно возвышенному, доступному только посвященным. Надо отметить, что ступеням такого духовного роста соответствовали разные молитвенные практики, от обычного чтения канонических текстов вслух, с крестными знамениями и поклонами, до так называемой «простой» молитвы, уже не нуждающейся ни в каких словах или действиях для погружения всем су- ществом в поток благодати. Можно предположить, что аббат Сугерий, припавший к стопам Христа (рис. 8, 9, 13.2), изображен именно в таком молитвенном трансе, не раз позволявшем ему непосредственно воспри- нимать наставления св. Дионисия, а может быть, и Самого Спасителя, касающиеся любых форм устроения аббатства. Нужно ли добавлять, что в течение следующих пятисот лет, особенно в XVI–XVII веках, это Григорий Каганов экстатическое состояние было одной из любимых и популярных тем за- падного искусства.
Среди даров, обретаемых в «простой» молитве, были разного рода видения света, не однажды засвидетельствованные теми, кто его удо- стоился. Свет являлся им во многих образах, от устойчивого сияния всего пространства до внезапных ослепительных вспышек. Во второй четверти XII в., во времена аббата Сугерия обе эти формы явления све- та бывали доступны не только редким избранным подвижникам, но и массе паломников, безопасно и даже не без комфорта прибывавшим на Пасху в Иерусалим, столицу существовавшего тогда Иерусалимского королевства. В пасхальную ночь в ожидании Воскресения Христова в одноименном храме, полном народа, гасились все огни, и по мере при- ближения священного мига то тут, то там в кромешной тьме появлялись и тут же исчезали внезапные вспышки света. В какой-то момент в под- земной часовне Гроба Господня вдруг разом сами собой возгорались все лампады и свечи, во множестве подвешенные и наставленные в тесном пространстве (и причт, и паломники знали, что их возжег ангел Госпо- день), и эта погребальная камера переполнялась сиянием чуда. Так что и вспышки во тьме, и свечение пространства раз в год становились физи- ческой реальностью для многих очевидцев. Сугерий не мог не слышать об этом. Правда, самому ему не довелось увидеть их въяве, поскольку дела не отпускали его в паломничество, а подготовлявшийся им в 1150 г. крестовый поход не состоялся. Но образы сияния и сверкания, витавшие в воздухе, скорее всего входили в резонанс с его изысканиями в мисти- ческой философии света. И сквозь эти волнующие совпадения образ сияющего пространства сам собой отождествлялся с невиданной до тех пор светопространственной средой, которую он задумал в деамбулато- рии любимой базилики, а образы вспышек легко узнать в ярких бликах на драгоценных сосудах и тканях или в игре самоцветных камней. Неда- ром, наверное, аббат Сугерий так благоговейно умножал их присутствие в своем храме.
Монография Елены Хрипковой в разных аспектах заметно продви- гает изучение такого выдающегося и многосложного явления, как бази- лика аббатства Сен-Дени. Выход книги можно только приветствовать. При этом хочу надеяться, что книжный дизайн издания в художествен- ном отношении окажется на такой же высоте, на какой выполнено само исследование.
Аббатство Сен-Дени и аббат Сугерий
Ирина Языкова
«История создается с помощью документов и идей, первоисточников и воображения», – писал известный историк Средневековья Жак Ле Гофф. Действительно, когда мы смотрим на средневековую рукопись, на готиче- ский собор или клинок древнего оружия, наше воображение расцветает, и мы готовы увидеть за этим тысячи историй о королях и монахах, рыца- рях и прекрасных дамах, турнирах и крестовых походах. Вот почему рома- нисты всех времен так легко играют сюжетами средневековых легенд. Но подлинная история гораздо интереснее и увлекательней вымыслов. Имен- но к этой подлинности и пробивается историк. И чтобы воображение не унесло его далеко, историк, в том числе и историк искусства, выстраивает для этого прочный фундамент из первоисточников, документов, матери- альных памятников. И если все это добросовестно исследовано, тут-то и вступает в дело воображение, которое строит гипотезы, заполняет лаку- ны, заставляет видеть живых людей за идеями, словами, фактами.
В книге Елены Хрипковой нет недостатка ни в документах и перво- источниках, ни в идеях и воображении, поскольку речь идет едва ли не о самой удивительной из тайн Средневековья – тайне зарождения готи- ки, которое произошло, по существу, благодаря одному человеку – аб- бату Сугерию (ок. 1081–1151), настоятелю аббатства Сен-Дени.
Аббатство Сен-Дени в предместье Парижа – одно из древнейших во Франции. Здесь захоронены почти все (за исключением трех) короли Франции, начиная с Хлодвига, первого из франкских властителей при- нявшего христианство. Неслучайно Сен-Дени называют «королевский некрополь Франции». Здесь хранились также важные королевские ре- ликвии – орифламма (королевский штандарт), меч Карла Великого и другие регалии, к сожалению, утраченные во время Великой Француз- ской революции.
Основание аббатства относят к эпохе короля Дагоберта (623–639), однако первый храм был основан в этом месте существенно раньше, в 450–475 годах. Первая базилика, обнаруженная археологами, была воздвигнута по настоянию св. Женевьевы над захоронением св. Дио- нисия – Сен-Дени, первого епископа Лютеции (будущий Париж), раннехристианского мученика, погибшего в III веке. Его почитали как небесного покровителя Франции. Отсюда и название аббатства, и его особый статус.
Наибольшего расцвета аббатство Сен-Дени достигло во времена на- стоятельства Сугерия, величайшим деянием которого была перестройка древней соборной церкви, что оказало огромное влияние на культуру всей средневековой Европы. Именно с базилики Сен-Дени началась история готики, стиля, который наиболее ярко выразил в камне бого- словие Католической церкви, поразительным образом соединив веру и разум, мистику и геометрию, небесное и земное. В дерзновенной мысли аббата Сугерия родилось то, что затем будет с блеском воплощено в ве- ликолепных готических соборах Франции, о которых Осип Мандель- штам писал:
Стихийный лабиринт, непостижимый лес,
Души готической рассудочная пропасть,
Египетская мощь и христианства робость,
С тростинкой рядом – дуб, и всюду царь – отвес.
Значение базилики Сен-Дени для истории искусства трудно преуве- личить, поэтому так важно исследование всего того комплекса идей, ко- торый вложил в свое детище аббат Сугерий. По существу, здесь таится разгадка одной из ключевых проблем западноевропейского Средневеко- вья – проблема генезиса готической культуры.
Аббат Сугерий – личность яркая и незаурядная. Регент и королев- ский советник при Людовике VI, богослов, дипломат, путешественник, один из просвещеннейших людей эпохи. Он был не просто заказчиком и строителем этой церкви, он был идеологом, ярким мыслителем, о чем можно судить по оставленным им трактатам, которые чудом дошли до нас, несмотря на все перипетии истории. Из этих текстов хорошо видно, что постройка базилики Сен-Дени для самого Сугерия была делом его жизни, и она несет в себе множество возможностей и идей, которые да- леко не все были реализованы впоследствии в готических храмах.
«Сюжер (французская форма имени Сугерий) сочетал в себе про- ницательность и практичность делового человека огромных возмож- ностей с прирожденным чувством справедливости и высокой личной нравственностью (Fidelitas): эти его качества признавались даже теми, кто не питал к нему расположения; он всегда был готов содействовать примирению враждующих сторон, испытывал отвращение к насилию, но при этом никогда не отступал от намеченной цели и не испытывал недо- статка в личной храбрости; он был непоседлив и одновременно являлся непревзойденным мастером выжидания; он превосходно видел детали и одновременно обладал способностью видеть обобщенно, в перспективе. Обладая всеми этими, казалось бы, противоречащими друг другу спо- собностями и качествами, Сюжер поставил их на службу двум своим главным устремлениям: он хотел усилить Королевскую Власть и возвеличить Аббатство Сен-Дени». Так пишет о нем известный исследова- тель Эрвин Панофский.
Историки считают, что Сугерию выпал счастливый жребий. Сен- Дени не был обычным монастырем, это было королевское аббатство. Здесь обучали грамоте и наукам наследников престола. Многие монар- хи, например Гуго Капет и Карл Лысый, имели звание почетных абба- тов монастыря. Сугерий же был выходцем из небогатого, хотя и бла- городного рода, и волею судеб его принимают на учебу в эту элитную школу. Мальчик оказался необыкновенно способным, легко и увлеченно учился, впитывая в себя всевозможные знания, и, видимо, обладал неза- урядными человеческими качествами. Во время учебы его лучшим дру- гом становится наследный принц французского престола, ставший затем королем Людовиком VI. Король и монах сохраняют добрые отношения до конца своих дней. Возможно, эта дружба и помогла Сугерию занять кресло настоятеля. Но, как показала история, аббатству сильно повезло с настоятелем.
Со времен своего основания Сен-Дени играло исключительно важ- ную роль в духовной, культурной и политической жизни Франции. Но в XII веке аббатство переживало не самый лучший период, его казна была пуста, здания находились в плачевном состоянии, духовная дисци- плина пошатнулась. С приходом нового настоятеля – Сугерия, сменив- шего аббата Адама, слывшего расточителем и распутником, Сен-Дени оживает. Новый настоятель сумел не только положить конец обмирще- нию монашеской жизни в обители, но и способствовал росту ее автори- тета и расширению влияния.
Аббат Сугерий был человеком с государственным и даже вселенским мышлением, о чем можно судить по его текстам, в которых мы находим размышления на самые разные темы: от литургии и устройства мира до политических проблем и вопросов созидания и украшения храма и го- сударства. За это и ценил его король, а в народе называли «отец оте- чества». Но, как пишет Эрвин Панофский «то, что Сюжер смог реали- зовать лишь частично в макрокосме королевства, он смог реализовать полностью в микрокосме своего аббатства».
Перестройка базилики началась в начале 30-х годов XII века и про- должалась 21 год. «Архитектура света», как называл аббат тот новый образ храма, который он увидел своим внутренним взором и который хотел воплотить на земле. Храм, по мысли Сугерия, должен был воз- носить человека от земли к небесам, в горний мир, уводить от житейских проблем к духовной красоте. Для этого он применил стрельчатую арку, дающую возможность перекрывать большое пространство и сделать храм светлым. Он стал использовать оконные витражи с изображением исторических и библейских сцен, ввел в композицию фасада окно-розу над главным входом храма. Он разработал особую программу для скуль- птурной композиции порталов, которая с самого порога храма вводит человека в общение с Христом и святыми.
Только чудом можно объяснить тот факт, что это аббатство не было полностью разрушено во время Великой Французской революции. Храм, конечно, сильно пострадал, но старанием Виоле-ле-Дюка были заново воссозданы его фасады. Правда, это представляет собой извест- ную трудность для исследователя, потому что первоначальный облик, а значит, и замысел создателя мы сегодня можем представить лишь ги- потетически. И надо отдать должное Елене Хрипковой, потому что она, с невероятной тщательностью и скрупулезностью исследуя скульптуру порталов и пытаясь понять их богословскую программу, расшифровыва- ет этот древний манускрипт в камне.
Традиция изучения базилики Сен-Дени огромна, ею занимались мно- гие ученые, начиная с XVIII века. На Западе существует немало моно- графий и трудов, посвященных этому важнейшему памятнику Средневе- ковья. Писали о Сен-Дени и российские исследователи, без упоминаний о Сен-Дени не обходится ни одна история искусств, особенно если речь идет о формировании готического стиля. Однако в русскоязычной лите- ратуре до сих пор не было ни одной специальной работы, посвященной не только исследованию, но даже простому описанию базилики Сен- Дени, которое могло бы пролить свет на современное состояние вопроса. По существу, книга Елены Хрипковой – первая ласточка. И ее выход в свет, несомненно, открывает новую страницу в изучении истории средневековой культуры.