Трагический романтизм Виталия Тюленева
Говорить о творчестве Виталия Тюленева просто. Художественный язык его картин настолько индивидуален («изобразительными стихами» называл их автор), а сами работы столь хорошо узнаваемы, что, казалось бы, и нет нужды объяснять, что это за явление «Виталий Тюленев». Тем более что сам художник, по-видимому, предвидя наши вопросы, еще при жизни четко сформулировал свою творческую позицию: «... у меня все время переплетаются несколько разных, но постоянных тем, ни одну из которых я не бросаю.
Лирическая (изобразительные стихи, ностальгия, поэтическая реальность).
Социально-общественная (жизнь и вымирание русской провинции, деревень, современная ломка судеб людских).
Романтическая (путешествия, героика, революционный романтизм, сейчас – трагический романтизм).
Трагическая (крутые смены социальных ориентиров общества, крушение идей и идеалов, в том числе и собственных, возрастание переоценки жизненного опыта)...
Изобразительный язык довольно подвижен. Я не делаю «культа» ни одной изобразительной системе, пользуюсь и традиционными для нас реалистическими навыками, и символическим языком, и ассоциативными приемами, гиперболой, метафорой. Для меня исходное – замысел картины, она сама подбирает язык» (Бессонница, 1996). Все вроде бы просто и ясно...
Виталий Тюленев. Осень. 1995.
Говорить о творчестве Виталия Тюленева сложно. Может быть, потому что несмотря на все объяснения автору не всегда удается спрятаться за всем этим обилием ассоциаций, гипербол и метафор. Не всегда удается скрыться от нас зрителей в облике деревенского мальчугана - наиболее частого героя картин Тюленева («Улица детства», 1972; «Отчий дом», 1975; «Светлой памяти кобылы Римки», 1993), деревенских баб («Сныть-трава», 1989; «Россия-мать», 1994), мужиков («Полночь», 1990; «Человек с козой», 1992), геологов («Утро геолога», 1984, «Тайга», 1996) ... Не всегда удается дистанцироваться, подставить вместо себя свое художественное «я». Часто сквозь картину проступает обнаженный нерв, открытое сердце человека Виталия Тюленева. Слова поэта «пишу, как дышу» как нельзя лучше относятся к Тюленеву. Тогда и возникает сложность и противоречивость его работ (как, впрочем, всякого живого человека, не способного оставаться равнодушным к рушению своей страны и идеалов, равнодушным к несчастью своей семьи, своих близких). Тут уже не до благодушия «изобразительных стихов», их часто заменяют боль и страдания, выплескиваясь на холсты открытым сарказмом («Конец сказки», 1992; «Птица Сирин», 1996) и издевкой («Автопортрет со свечой», 1992), апокалиптическими сценами («Победитель», 1987; «Победитель», 1992) и суицидальными видениями («Ласковый вечер», 1990; «Год белой лошади», 1990; «Браво, Рыжий», 1992), потусторонней мистикой («Рождественский гусь», 1991; «Стая-2», 1992; «Серые птицы в вашем саду», 1991) и жуткой чертовщиной («Чертовщина», 1987, «Донести свечу», 1995). «Се есть человек» – как будто кричит этими работами Виталий Тюленев. Он делает это по-детски открыто и непосредственно, без оглядки на моду и политкорректность. Причем, чего бы это и кого бы это ни касалось: сталинского детства («Любовь и картошка», 1988), образа Ленина («Разговор с Лениным», 1977; «Ленин в Горках», 1993), революционеров («Вести из Питера», 1968; «Ночь», 1968; «Сон», 1970), большевиков-коммунистов («Селькор», 1976; «Коммунисты», 1986), комиссаров и молодогвардейцев («Простите, комиссары», 1992), героев-афганцев («Разговор с матерью», 1991; «Бессонница», 1994) или просто бабки, беседующей по вечерам с Горбачевым по телевизору («Белая ночь», 1992).
Виталий Тюленев. Белая ночь. 1993.
Виталий Тюленев всегда честен перед самим собой, прямолинеен и последователен в своих убеждениях (чем, бывало, наживал себе врагов среди чиновников от искусства). И в этой готовности отстаивать свои ценности, как в живописи, так и в жизни, всегда шел «до конца» в буквальном смысле этого слова. Наверное, поэтому эти качества цельности и бескомпромиссности Виталия Тюленева – художника и человека – так притягивают зрителя сегодня, когда понятия добра и зла размыты, мораль и нравственность деформированы, а национальная идея сведена к стабильности. Сегодня, когда сама «перестройка» стала уже недавней историей, особенно отчетливо проступает цельная и яркая фигура Виталия Тюленева – художника и гражданина, не оставшегося равнодушным к трагическим годам ломки страны и судеб. Его работы 1990-х годов стали своего рода документальными визуальными свидетельствами личных тревог и трагедий многих и очень многих людей эпохи перестройки. По картинам Тюленева будущие историки будут изучать, как перестройка отразилась на жизни и быте простых людей. Пустые полки магазинов и бесконечные очереди, когда «выбросили» табак или водку («Наши №1», 1991), драки – если их не хватило («Наши №3», 1991), старики на убранных полях собирают остатки картофеля («Наши №2», 1991), женщины идут на рынок продавать свои свадебные платья («Рынок», 1990), музыканты просят подаяние («Музыкант. Россия 95», 1995), а невинность идет на экспорт («Пейзаж на экспорт», 1993). Документальный характер картин Тюленев часто подчеркивает годом, который прямо вносит в название работ («Музыкант. Россия 95»). Кто еще из художников оставил столько ярких свидетельств недавней истории?
Природу такой сопричастности, неравнодушия Тюленева к судьбе своей страны, своего народа следует искать в детстве и юности художника, которые пришлись на годы войны, голодные послевоенные годы восстановления страны и обретения новой идентичности «шестидесятников» - первого непуганого поколения советских людей, гордившихся, что живут в стране Победы, Космоса, Гагарина.
«Шестидесятники – это мы, - говорит Виталий Тюленев. - Барды, Высоцкий, «суровый стиль», Тарковский – это все мои современники. Нас отличала склонность к романтизму, нравственная чистоплотность, чувство коллективной сопричастности к тому, что происходит вокруг...» (Тюленев, 2008).
Далее остановимся на нескольких работах Виталия Тюленева.
Виталий Тюленев. Семейный портрет. 1990.
«Семейный портрет» (1990) посвящен родителям Виталия Тюленева. Он родился и вырос в семье советских интеллигентов. Его отец был мелиоратором, много работал в Карелии, а мать – ихтиологом на Чудском озере, изучала поведение рыб. Подзаголовок портрета «40-е годы» и соответствующая этому времени стилистика отсылает нас к детству художника, которое совпало с войной и прошло в эвакуации в Тобольске (поэтому Тюленев так любил малые провинциальные города, природу и деревенский уклад). На портрете в полный рост изображена молодая семья: отец в гимнастерке, стройная мама в цветастом платье, старший брат в школьной курточке и сам Виталий пяти-шести лет с пистолетиком в руке – уже защитник. За ними – деревенский пейзаж с пароходиком на реке и аэропланом в розовом небе. «Кусок блаженного детства, - вспоминает художник. - С некоторых пор это становится навязчивой болью, кодом, который может разгадать только тот, у кого детство прошло в русской деревне... Рядом прекрасная, молодая красивая мама. Ощущение счастья, покоя и безопасности» (Бессонница, 1996).
В середине 1990-х годов Виталий Тюленев напишет другой «Портрет на память» - более жесткий и трагический семейный портрет. Вся семья в сборе тоже в полный рост, она заметно выросла за счет молодых поколений, внуки с собачками, внучки с куклами – все как будто застыли перед объективом фотографа. Вот только у всех на лицах темные полоски закрывают глаза... В это время нельзя раскрываться, нельзя открывать глаза (по ним могут узнать), нужно побеспокоиться о безопасности своих близких, - как будто предупреждает с заднего плана картины Виталий Тюленев.
Виталий Тюленев. Портрет. 1966.
«Портрет» (1966) относится к периоду поисков и обретения художником своего стиля. К 1966 году Виталий Тюленев «на отлично» закончил Академию художеств по мастерской Евсея Моисеенко (1962), работает в ординатуре академика Виктора Орешникова (1962-1966), преподает на кафедре графики у профессора Михаила Таранова (1964-1971). В эти годы Тюленев много путешествует по Русскому северу (Карелия, Архангельская, Вологодская области), по местам Федора Абрамова (Пинега, Белое море). Суровый край, суровая природа, суровый труд лесорубов, сплавщиков леса – часто заключенных лагерей, колючая проволока и сторожевые вышки которых не раз попадались на пути художника. Так осваивал «суровый стиль» Виталий Тюленев - не по передовицам в газетах и не на вернисажах в ЦДХ на Крымском валу. На «Портрете» 1966 года изображен не просто «человек труда» (работяга или заключенный – это не так важно) с неизменными атрибутами «суровости»: обветренное скуластое лицо, тяжелый взгляд, большие узловатые руки с папиросой «Беломорканал». На портрете глубоко задумавшийся человек, полностью ушедший в самого себя. Сжатая рукой скула, отблеск огня на его лице и неподвижный взгляд придают портрету глубокий психологизм («Что это он у вас там задумал?» – подозрительно спросит художника на выставкоме чиновник от искусства).
Собранные в поездках по Северу материалы были использованы позже Тюленевым в работе над картиной «Сплавщики Севера» (1967), выполненной в традициях «сурового стиля». Однако, в отличие от официальной картины (с постановочно-декларативными фигурами), в «Портрете» 1966 года мы видим не только освоение художником приемов «сурового стиля», но и пробивающиеся сквозь него будущие ростки поэтической индивидуальности Тюленева: полукруглая линия горизонта, уходящая через плечо сидящего в левый угол картины, сочетание на одном холсте двух миров: бесцветной ночи лагерной реальности и иссине-черного неба южной ночи, в которую, как в безвозвратно утраченную прошлую жизнь, так глубоко погрузился в воспоминания человек. Здесь же Тюленев начинает эксперименты с цветом – делает лицо красным, вынуждая нас искать огонь за рамками холста (тот же прием он использовал позже в роботах «Костер», 1992 и «Смотрящий в огонь», 1995).
Продолжая эксперименты с цветом, в 1967 году в картине «Ливни» Тюленев «решил написать рожь – синей, дорогу – розовой, жеребенка – золотым. Для меня, - вспоминает Тюленев, - этот изобразительный строй был новым и многие восприняли это как модничание, кривляние и т.д., хотя это было не так» (Тюленев, 2008). Поиски и эксперименты 1966-1967 гг. завершились созданием картин «Вести из Питера» (1968), «Ночь» (1968), «Сон» (1970), «Зимний вечер» (1970), «Последние яблоки» (1970), «Улица детства» (1972), которыми Виталий Тюленев заявил о себе как о сложившемся художнике со своей индивидуальной манерой. C этими работами он вышел на выставку «Одиннадцати» в октябре 1972 года на Охте.
Виталий Тюленев. Светлой памяти кобылы Римки. 1993.
«Светлой памяти кобылы Римки» (1993) Лошади – одна из самых любимых тем Виталия Тюленева. Тем, что «родом из детства», проведенного в тобольской деревне в эвакуации. Лошади и мальчик населяют многие картины художника (триптих «Весеннее утро», 1975-1976; «Весенняя деревня», 1976; «Голубой табун», 1979).
«На Камчатке два сезона работал в экспедиции конюхом, - рассказывает Тюленев о кобыле Римке. - Водил караван из 5 лошадей. Каждая из них – свой характер: гордые, трусливые, шкодливые, глупые, бесшабашные – как люди, пожалуй, лучше. Любимая кобыла Римка. Гнедая, с умными глазами, длинными ресницами. Никогда не может идти второй, только ведущая. Я на ней лежу, сплю, никаких забот. Все делает сама, знает, куда идти, как найти тропу, где и как перейти реку. Чудо, а не лошадь. В очередной раз спрашиваю: где Римка? Пошла на мясо» (Бессонница, 1996).
Виталий Тюленев. Разговор с матерью. 1991.
Картина «Разговор с матерью» (1991) посвящена Афганистану – трагической странице в истории страны, когда мальчишки, вчерашние школьники шли исполнять «интернациональный долг», а возвращались в цинковых гробах. Сколько матерей, до срока состарившихся женщин, тяжелыми бессонными ночами выходят на крыльцо, прислушиваются, не зовут ли их мальчики... Может, пришли поговорить с мамой, порассказать, какие муки пришлось принять... Тяжелую атмосферу тех лет усугубляла советская пропаганда, для поднятия патриотического духа политинформаторы в штатском просвещали работников оборонки о пытках и издевательствах маджахедов.
Тему Афганистана Виталий Тюленев начал в 1988 году работой «Опавшие яблоки», продолжил в «Разговоре с матерью» и закончил в 1994 году работой «Бессонница». В ней художник практически полностью повторяет фигуру женщины и теперь уже явно показывает второго участника «разговора» - молодого парня-афганца с автоматом, закинутым на плечо.
Виталий Тюленев. Загадочная планета. 1991.
«Загадочная планета» написана в 1991 году и посвящена 30-летию полета Юрия Гагарина в космос. Тема космоса неоднократно возникает в творчестве художника (см. «На космических трассах», 1989). Космос, Гагарин – неизменный код «шестидесятников» - предмет гордости и радости. Неудачные запуски ракет и трагические потери (сначала Комаров, затем Гагарин) переживались как личные потери. Гордость отцов полностью разделяли их сыновья, по-взрослому ходившие в обнимку по дорожкам детского сада с песней: «на пыльных дорогах далеких планет останутся наши следы». К слову сказать, любимым фильмом тех лет у мальчишек был «Океан бурь».
Но Тюленев не был бы Тюленевым, если бы в «Загадочной планете» не загадал зрителю загадку: что же это за парень глядит в иллюминатор космического корабля, если он находится не внутри корабля, а вне его? Того и гляди, нарвешься на тюленевское: «Согласен с Маяковским: «тот, кто постоянно ясен, тот, по-моему, просто глуп»» (Бессонница, 1996).
Виталий Тюленев. Ave Maria. 1992.
«Ave Maria» (1992) продолжает линию мистических работ Виталия Тюленева. Что может быть более естественным и невинным, чем детский портрет с куклой? Но такое «лобовое» прочтение сюжета не устраивает художника, в традиционную детскую сцену он вносит новый философский смысл.
Вот как Виталий Тюленев рассказывает про «Ave Maria»: «Работа из цикла «Евангелие от меня». Как-то наблюдал играющих детей. Девочки бережно пеленают кукол, по-взрослому «тревожатся за их здоровье». Видимо, в женщине изначально заложено призвание и подвиг девы Марии. Представил игрушку в руках у девочки как бы распятой. У жанровой сценки «девочка с куклой» появился новый смысл» (Бессонница, 1996).
Замечу для будущих исследователей «одиннадцати» неизбежную ассоциацию тюленевской «Ave Maria» (1992) с портретом дочери Валерия Ватенина «В саду» (1969), где девочка с яблоком в руке в райском саду тоже обретает новый мистический смысл. Так и просится сказать: искусство – один плавильный котел.
Виталий Тюленев. Люба из Заречья. 1994.
Работа «Люба из Заречья» (1994) посвящена деревенской девочке, с которой художник познакомился в одном из своих походов на байдарке по лесным рекам. Остановки на ночлег в прибрежных деревушках всегда давали не только пищу (хотя в основном Тюленев всегда ловил рыбу и готовил сам), но и обильный этюдный материал (сохранились сотни и сотни таких «походных» акварелей), характеры и сюжеты для новых картин. Тюленев очень любил сельских жителей и русскую природу – они всегда были для него неиссякаемым источником к «изобразительным стихам». Особенно нежными и лиричными были его отношения к природе и к женщинам в их пограничном состоянии «смены времени года».
«Пора цветения. - говорит Виталий Тюленева об одной из картин. - Золотое время женщины. Самые неприглядные, серенькие девушки вдруг в один час становятся чудными, цветущими созданиями. Пик женского счастья и мечты. Мужчины не могут пройти мимо. Все рыцари и поклонники. Жужжат, шепчут, может о любви...» (Бессонница, 1996).
Золотая пора зрелости и будущего увядания представлена Тюленевым в «Осени» (1995) в образе рыжей девушки с переспелой рябиновой веткой в волосах. Времена года, состояние природы часто ассоциируются у художника с людьми и животными, особенно – лошадями. «Утро» (1992), напоенное туманом и утренней свежестью и ароматами трав, представлено у Тюленева ребенком с букетом цветом, ими он кормит лошадь и жеребенка. «Я люблю лошадей, - говорит Тюленев. - Красивые и умные животные. Поэтому очень часто они сами приходят в мои картины, в самых разнообразных ситуациях и качествах. То выглядывают из картины, то бродят по ней, то ассоциируются с состоянием природы или личным настроением» (Бессонница, 1996).
Говорить о творчестве Виталия Тюленева просто...
Говорить о творчестве Виталия Тюленева сложно...
Как, наверное, о всяком настоящем человеке, о настоящем искусстве.
Литература:
Бессонница, 1996: Герб Фрайкопф. Бессонница Виталия Тюленева, ICAR, 1996.
Тюленев, 2008: Виталий Тюленев: Живопись. Акварель. Размышления. Воспоминания современников, НП-Принт, 2008.
27 февраля 2013 г.